Там, куда ушла пехота, завязался бой, она по вершине пошла, выше нас и Пригородного. Видели, как духи из ПТУРа с 2 200 метров подбили наш танк. Бой идет, пошли потери, время – 1–2 часа дня, светло. Полковник Юдин сел на ящик и наблюдал за боем в 20-кратный бинокль. «Вызывай дивизион!» – дает мне команду. Я стал управлять огнем дивизиона. Заваруха пошла…

Полковник Юдин вышел по рации на командира 423-го полка, он стоял на той стороне Грозного. Мы даже видели, как они стреляют. Стреляли мы тогда друг в друга, но обошлось, своих не задели. Два дивизиона тогда одновременно стреляли, все смешалось в кучу. А здесь, под рукой у полковника Юдина, были по одной БМП и БТР, две установки ПТУР. Духи от нас были в 2 700 метрах, у них не хватило разума подойти к нам ближе, а на такую дальность их огонь до нас не долетал. А то были бы мы для них хорошие мишени.

Все двигалось своим чередом, но есть захотели. Ели суп из консервных банок, овощной, сухари погрызли. Не помню, как Васильев от нас уехал. Вдруг Юдин поворачивается ко мне, я сзади стоял, лицо растерянное. «Сосна» – «двухсотый», – говорит. Ему по рации сообщили. Я сначала не понял, какая сосна. Не сразу дошло, что «Сосна» – это позывной подполковника Васильева и что он убит.

«Пошел впереди танка…»

Дмитрий Робин, снайпер разведроты, рядовой:

– Спустя время мы услышали ожесточенную стрельбу. Подполковник Васильев крикнул, что там расстреливают пацанов. Стрельба шла в той стороне, куда уходили следы духов.

Васильев крикнул, чтобы мы прыгали на броню танка, вместе с ним выдвинулись на помощь парням из пехоты. Я помню, как Васильев кричал по рации, чтобы за нами выдвигались оставшиеся разведчики.

Когда мы ввязались в бой, то увидели перед собой хороший укрепрайон, а в низине перед ним парней-пехотинцев. Механик-водитель танка, наверное, молодой и неопытный, испугался выходить на прямую наводку. Тогда подполковник Васильев взял в танке гермошлем, надел его и приказал танкистам ехать за ним, а сам пошел впереди танка. Геройский поступок… Мы шли за ним, чтобы вытащить убитых и раненых. По нам начал бить пулемет. Вдруг очередью сразило подполковника, мы начали оттаскивать его в более безопасное место, но пулемет не переставал бить. Васильеву вкололи промедол, наложили ИПП. Подогнали танк, погрузили подполковника, вывезли в тыл.

Вскоре по рации нам передали, что подполковник Васильев умер. Мы продолжали вытаскивать раненых пехотинцев. Помню, майор начал перебегать через дорогу, ему в ногу попала пуля, оттащил его, перевязал. Через некоторое время я увидел подполковника Леонтьева. Он крикнул: «Бежим, там наши спрятались без патронов за бетонным кольцом!» Я отстрелял последние патроны, набрал брошенных автоматов и с подполковником побежали к ним.

Шел бой, как вдруг мы увидели раненого Леонтьева, тогда Бакс со Славиком взяли подполковника. Мы, прикрывая их, начали отходить низиной, по очереди меняясь, мы выносили подполковника.

В тот день духи так нам и не дали забрать парней. Спустя некоторое время мы услышали звук работающего мотора, это летела наша «мотолыга» с санчасти. Мы ее остановили, нам майор крикнул, что сзади духи. Быстро погрузив подполковника, мы поехали в нашу сторону. Увидев наше приближение, парни начали нас прикрывать. Не было предела счастью, когда мы все увиделись живые и здоровые…

«Умер у меня на руках…»

Алексей Макаров, водитель заместителя командира полка, гвардии рядовой:

– Когда шестая рота попала под сильный обстрел на высоте, подполковник Васильев просто по своему характеру не мог оставаться в стороне. Помчались на высоту, с нами была полковая разведрота. Зашли на сопку… Если бы не наш танк, нас бы всех здесь положили сразу. Шли, прикрываясь броней.

Какое-то время мы из-под танка огонь вели, но связь с ним прекратилась. Васильев мне приказал: «Залезь на башню, скажи…» Я полез, на башне стоял пулемет, короб с патронами вдребезги был разбит – так снайпера работали… Снайпер боевиков даже всю оптику с танка посбивал.

Я упал на броню, скатился на землю. Потом мы из-за танка вперед стали выходить, я пошел за Васильевым, только он меня рукой отвел от себя, и в этот момент в него и попали пули… Он как-то крутанулся на месте, стал падать, я подхватил его. Помню, что глаза у него сразу побелели. Сказал мне: «Вперед…», захрипел, и секунд через 20–30 перестал дышать. Даже если бы с нами в этот момент был медик, не помог бы ничем… Мы закрыли ему глаза, и втроем – я, Володька, его племянник, и один контрактник – потащили за танк по глине, метров 30–50. Положили на броню… Я сразу командиру полка Юдину по рации сообщил: «Сосна» – «двухсотый».

Владимир Пономарев, старшина 4-й мотострелковой роты, старший прапорщик:

– Слышу разговор по рации – командиру полка докладывают, что погиб подполковник Васильев. «Как? Не может быть?» Как-то почувствовалось, что полковник Юдин был потрясен этим сообщением…

«Понял, что мне кердык…»

Игорь Дружинин, разведывательная рота полка, контрактник:

– Когда пацаны за танком стали вытаскивать пехоту, мы прикрывали их. Чуть позже «чехи» долбанули из ПТУРа по БМП и по танку, которые стояли сзади нас где-то с километр. Наши сами виноваты: стоят на горке, рядом куча народа, и любуются на бой.

Мы с Серегой Сайко пытались уломать механа нашей «бэхи», чтобы он поехал вниз, в овраг, а мы за ним, поскольку мы думали, что Вован Ткачено, Слава и Диман не смогли выбраться из оврага. Когда мы его уломали, все наши отошли с пехотой, мы увидели и пацанов. Еще бы минут пять, и мы бы уехали вниз, и чехи нас с «бэхой» не выпустили бы оттуда, это точно.

Возле «чеховских» окопов загорелась скважина, пошел сильный дым. Как раз уже темнело. Под прикрытием этого дыма «чехи» пошли в атаку. Я лежал и стрелял из ПК и не заметил, что «бэха» наша уехала, а она была последняя. Стрелял, пока ПК не заклинило, лента с земли набирала грязь. Я увидел «чехов» близко, они цепью перебегали, были и на лошадях, по мне вроде стреляли от живота. Тогда я стал перекатываться с пулеметом от них, хотя понял, что мне кердык.

В это время Вован Ткаченко, ехавший за механа на «бэхе», спросил у пацанов, где Гарик. Ему сказали, что меня нет, тогда он остановил «бэху», выпрыгнул из-за штурвала и побежал метров сто под огнем ко мне. Он схватил меня в охапку, у меня уже сил не было, и потащил к броне, там закинул меня к пацанам, и мы рванули на горку, где сожгли БМП и танк. Меня уже переклинило, я брал у пацанов автоматы и стрелял в сторону «чехов», пока не приехали. Мы не продержались бы у бочек и полчаса: у всех кончились патроны.

На высоте горел костер. Мы все сели вокруг, у меня текли слезы: не верилось, что живой…

«Пошли выводить роту…»

Алексей Макаров, водитель заместителя командира полка:

– Подполковник Леонтьев побежал к лежащему на поле солдату и был ранен. Ребята кинулись его вытаскивать – как их снайперы не сняли: огонь был очень серьезный. Подполковник Леонтьев был ранен под лопатку и в ногу. Я ему еще промедол вкалывал.