– Я вообще-то сладкого не ем. Сахар скачет, – пожаловалась она, глядя на соседа с интересом.

– Я знал! Знал, уважаемая Алла Ивановна. – Он гаденько захихикал. – Поэтому тортик на фруктозе! Ешьте, ешьте…

Она разлила кипяток по чашкам. Унесла чайник в кухню. Прочла сообщение, которое ей прислал Георгий на телефон. Есть и что-либо пить он ей категорически запрещал.

Она сунула телефон в карман домашнего костюма из черного велюра. Вернулась в гостиную. Села напротив Володина со скрещенными на груди руками.

– Ну! Извиняйтесь, раз пришли! – потребовала она, присутствие за стеной сыщиков вселяло в нее уверенность и наглость.

– Да, да, извините, ради бога! Виноват! – забубнил Володин.

– А в чем виноваты? – жала на него соседка. – В том, что гадите во дворе? Или в том, что аферист?

– О боже! – закатил под лоб глаза Володин, но быстро вернул их обратно и совершенно другим, незнакомым голосом произнес: – Жри торт, старая сука! Или я его тебе силой в глотку впихну!

– Что-о-о? – протянула она и нервно затрясла головой. – Вы озверели совершенно, Игнат Иванович? Вы что себе позволяете? Я… Я сейчас…

– Да ничего ты сейчас не сделаешь, сука! – рявкнул он тихо и отрывисто. – И потом не сделаешь! Предлагаю тебе издохнуть тихо и безболезненно.

– Как… Как это… Что это значит… – залепетала она.

– Просто сожри торт и все! И мне не придется тебя выбрасывать с балкона, тащить в петлю, топить в ванне! Просто сожри торт! – свирепым с присвистом шепотом потребовал Володин. – Просто сожри пару кусков и все!

– В нем… В нем яд?! – ахнула Алла Ивановна, сжимаясь на стуле.

– Метанол, метанол там. Тебе хватит, чтобы скопытиться. И придраться никто не посмеет. Если только к производителям, которые использовали некачественную пищевую эссенцию. И все!

– Но зачем?! Почему?! Вы… Вы хотите меня убить зачем? – Она вдруг начала заикаться, и совершенно настоящие слезы неподдельного страха покатились по ее щекам.

– Вы ведь видели, как я угонял собственную машину? Видели, – загнул палец Володин. – Значит, можете как-нибудь стукануть об этом в полицию. А они сразу поймут, что это именно я на ней переехал одного старого гондона. Попросту убил его! К тому же у вас откуда-то сведения о том, что я провернул пятнадцать лет назад. Кстати, откуда? Как вы узнали о моей блестяще проведенной операции с фиктивным ограблением банка?

– Говорили… Многие говорили в городе, – промямлила неуверенно Алла Ивановна.

– Брешешь, старая сука! Брешешь! Я все сплетни тогда мониторил. Никому даже в голову не могло прийти, что я застраховал свой банк от ограбления за рубежом. Потому что один из учредителей моих был оттуда. Он помог. И оборудованием первоклассным и дорогим снабдил он же. Дела поначалу шли отлично. Страховка год за годом продлевалась. А потом… Потом я немного того, проворовался. Компаньон начал грозить аудиторской независимой проверкой. Пришлось провернуть ограбление.

– И что же, прямо воры согласились ограбить банк, ничего не взять и сесть в тюрьму?! – вытаращилась на него Алла Ивановна. – Они что, дураки?!

– Во-первых, не они, а он, – поправил ее Володин, осторожно отхлебывая чай. – Нашелся один дурачок. Жене на операцию хотел денег дать. Она, правда, потом все равно умерла! Но не совсем уж он с пустыми руками оттуда ушел. Сумку денег все равно забрал. И камни еще из банковской ячейки одной.

– Какие камни? – нахмурилась соседка.

– Бриллианты, Алла Ивановна! Какая же вы дура! – Он развеселился, тут же отрезал ей большой кусок торта, швырнул небрежно ей на тарелку и приказал: – Жри!

– Да погодите, вы, Игнат Иванович, – взмолилась соседка, прижимая руки к груди. Троекратно зачем-то перекрестилась, хотя атеисткой была до мозга костей. – Расскажите хоть все! Хоть за что подохну, буду знать!

– Время тянешь? Понятно, – ухмыльнулся он, подталкивая тарелку к ней поближе. Сел удобнее на стуле, скрестил руки на груди. И вдруг с неожиданной охотой произнес: – Хотя право ты имеешь на то, чтобы знать, почему подохнешь! И я право имею выговориться. Столько лет носить в душе такой груз! Это… Это сложно и тяжко, поверь!

Он с хрустом потянулся, осторожно пригладил волосы. Снова скрестил руки на груди и с кивком пробормотал:

– Спрашивай, Алла Ивановна!

– То какие же такие бриллианты вор унес? Много? Сколько в рублях будет?

– Вот алчная твоя душа, соседка, подыхать скоро, а ты о деньгах! Да о чужих! – не то похвалил, не то осудил Володин. – Много! Целое состояние! Бриллианты те ювелиру одному, неудачнику, принадлежали. Их у него мент один нашел после его странной смерти. И, не зная, что с ними делать, у меня в банке в ячейке спрятал. Он же не знал, что за планы у меня! И не знал, что я знаю, что он у меня в банке прячет. Я, когда Витька Деревнина нанимал, ему сразу на ту ячейку указал. Он камни оттуда и выгреб. А пока выгребал, охранник нарисовался. Игорь Синев. Я ему ведь лично снотворного в кофе подмешивал. А он то ли не пил его, то ли не восприимчив к снотворному тому был. Короче, Витька он застукал. И догадался, что ячейку тот не варварски вскрыл, а ключиком. И начал вопросы ему всякие задавать, прямо там! В момент ограбления! И версию с ходу слепил, что Витек Деревнин со мной в сговоре. И что он молчать не станет. Пришлось ему в спину-то и выстрелить.

– Так это вы?! Вы убили того несчастного охранника?

Алла Ивановна зажала рот руками, чтобы тут же не позвать на помощь полицейских, притаившихся в соседней комнате. Сдержалась, потому что понимала – еще не время!

– Я! Я убил Игоря Синева! Твой покорный слуга и сосед, Аллочка Ивановна. – И Володин весело рассмеялся. – Но чувство вины заставило меня не оставлять его сына без опеки. Я ему помогал. И даже взял к себе на работу.

– Тоже охранником?

– Нет. Тайным агентом. Он влезал в доверие, внедрялся, вынюхивал тайны. Даже Витька Деревнина пытал, когда тот вернулся с зоны. Не рассчитал, правда. Тот от сердечного приступа помер, зона – она здоровья не раздаривает. Вадик Синев делал за меня всю грязную работу.

– О господи! – Соседка схватилась за сердце. – Как же вам не стыдно!

– Ничуть! – Володин выкатил нижнюю губу валиком. – Вадик, он… Величайшей мерзости человечишка был. За деньги готов был на все! Даже моим врагам прислуживал.

– Врагам? С вашей осторожностью у вас были враги?

– О! Были! Давние! Два друга! Бушин и Гнедых! Они… Они шли по следам этих бриллиантов! И тогда, и теперь. Они все время путались у меня под ногами. И тогда, и теперь! И все время какие-то у них планы, планы, планы насчет моих денег! То кредит отказались отдавать пятнадцать лет назад. Потому что о чем-то таком догадались. То к дочери вора Деревнина начали подкатывать в надежде найти у нее бриллианты. Начали звонить мне, угрожать каким-то компроматом. Которым с ними якобы старый мусор поделился. Бред! Спереть у него могли, но чтобы он поделился… Угрожать начали, скоты. Только нету у них на меня ничего. Блеф! Сплошной блеф! Ну… С ними я тоже разобрался! Одного убил руками будто бы другого. И пистолетик с отпечатками друга подбросил. Тот самый пистолетик, из которого я охранника своего замочил.