Свободная земля явилась словно из ниоткуда, раздвигая энергетически отмеченные границы других государств. Впустила только хозяина и тех, кого он привел за собой. Вот так и появилась Пустошь.

Я тогда решила, совсем старик сбрендил, но проезжие купцы тоже сказывали временами про диво дивное. Про бескрайние поля, поросшие вереском, про Границу, прочнее которой нет ничего на свете, про то, как разрастается Пустошь, принимая каждого нового жителя. Тут и не разберешь, чему верить, а что лучше мимо ушей пропускать.

Вот и сейчас я бессмысленно хлопала глазами, теряясь в догадках. Стоит бояться? Или все-таки…

— Бри… — Ответ находиться не желал категорически, и я решила спросить мнения наставницы.

И та не подвела.

— Ну и ладно, — пожала она худенькими плечиками. — Так даже интереснее.

С этим не поспоришь. А подвернется случай — обязательно потрясу Марлекса. Кому, как не дасху, знать все про Сумрачного?

Только один вопрос следует прояснить прямо сейчас. Просто чтобы знать, с кем придется иметь дело.

— Скажи, а твой отец правда душу заложил?

Как можно по собственному разумению лишить себя шанса на перерождение? Нет, подобного мне не понять.

— Нет.

На миг даже от сердца отлегло. А потом…

— Но договор с Сумрачным заключил. И уже расплачивается.

— Надеюсь, не твоими невестами? — опасливо вклинилась Бриалина, чем вызвала короткий смешок кузнеца.

Балош вздохнул как-то особенно тяжко и потер усталое лицо ладонями:

— В таком случае проблем стало бы куда меньше. Не бойся, Береника, я не позволю тебя обижать.

Ага, сам буду, а другим не дам. Но я смолчала. И когда такой благоразумной сделаться успела?

Остаток вечера прошел без потрясений. Помимо многочисленных нас здесь было еще несколько постояльцев, но почти все разбрелись по комнатам, едва только управились с едой. За самым дальним столом в скудно освещенном углу сухонький и бородатый менестрель травил сказки. Наше сопровождение очень скоро окружило его внимающим кольцом. Даже Бриалина, плавно покачивая бедрами, присоединилась. А за ней и Игнат, свирепо сверкая грозовыми очами.

— Хочешь послушать? — Угрюмое лицо Балоша заметно посветлело. Видно, понял, что издалека все равно ничего сделать не сможет, и успокоился.

— Пожалуй, я спать, — и зевнула, прикрыв рот ладошкой, в доказательство своим намерениям.

День был долгий. Давно мне уже не приходилось много часов подряд трястись в седле. Да и волнительно так резко менять устоявшуюся жизнь. Устала…

Змейкой выскользнула из-за стола и потопала к лестнице. Спать… Кто знает, может быть, утро порадует чем-нибудь хорошим разнообразия ради? Ни слова не говоря, «жених» тоже поднялся и последовал за мной.

Узкую лестницу и короткий коридор преодолели в молчании. Уже у самой двери наследник заметил неладное.

— Ты не надела кольцо.

Вот же глазастый!

— Оно здесь. — Я опустила руку в карман и извлекла на свет свою временную собственность. Разве что под нос ему не сунула!

А толку чуть. Голубые глаза смотрели пристально, в них читалось недовольство.

Что же, я сама согласилась на роль невесты. И пусть это всего лишь роль, выглядеть все должно правдоподобно. Скрепя душу, нехотя надела украшение на палец. Лишь бы только отвязался!

И ведь как чувствовала!

Стоило прохладному металлу коснуться кожи, виски прошила острая боль. Балош уже открыл было рот, чтобы пожелать спокойной ночи, но его прервал мой крик. Я начала медленно заваливаться на пол.

— Береника! — Сильные руки ловко подхватили меня. Дверь распахнулась, и очень скоро я обнаружила себя лежащей на кровати.

Сознания коснулось что-то прохладное, успокаивая, прогоняя боль. Не знаю, что сделал наследник и сколько времени он это делал, но, когда в голове наступила ясность, от неприятных ощущений не осталось и следа.

Теплые руки осторожно избавили мой палец от тяжелого украшения.

— Скажем, что оно тебе велико, будешь носить на цепочке.

Я вздохнула, прислушалась к себе. «Добрым» словом помянула одного дасха…

— Не стоит. Дело было не в кольце.

— А в чем? — На смуглом лице явственно читался интерес.

Но стоит ли с ним откровенничать? Как бы боком не вышло… Некоторое время я внимательно вглядывалась в правильные, хоть и немного резкие черты лица, словно бы надеялась разглядеть в них ответ. Не разглядела. Пришлось принимать решение самостоятельно.

Ну что ж, понадеемся на интуицию. Мне Балош сразу понравился. И может быть, если бы не Марлекс… Так, отставить лишние мысли!

— Ментально я связана с одним… кхм… не совсем человеком. Я спасла ему жизнь и…

— Вы обручены? — отрывисто уточнил наследник.

Я торопливо замотала головой.

— Нет, что ты. — И путано пересказала всю историю. Только имя крылатого не открыла и расу его не назвала.

Балош слушал внимательно, не перебивал. И вопросов задавать не стал. Видно, решил, что все, что хочу сказать, я и так скажу. А остальное со временем выяснится. Только сокрушился разок: как это, мол, не догадался по присутствию в моей жизни тахесса о чем-то подобном?

Спала я как убитая, зато пробуждение оказалось не из приятных. Знаю, утро добрым быть не может, но не до такой же степени! Глаза категорически не желали продираться, все тело болезненно ломило, так что перетечь в сидячее положение удалось попытки эдак с третьей.

Бриалина чувствовала себя не многим лучше, судя по скрюченной спине и тихому кряхтенью. Попросить, что ли, у «жениха» выходной? Так не согласится же!

«Лучше взять за правило ежедневные верховые прогулки. Погоди, попадешься ты в мои руки…»

Я так и подскочила.

— Бри? Ты сейчас ничего не слышала?

— А? — Наставница окинула меня мутным со сна взглядом.

Ну вот, уже голоса в голове звучат! Совсем крыша съехала.

«Женщины! Стоило немного поотсутствовать — и ты всего лишь глюк!» — притворно вздохнул Марлекс.

Вот поганец! Заняться ему больше нечем?

Раздражение помогло соскрести остатки сил и подняться с кровати. Так, теперь умываться, одеваться и завтракать.

Внизу Балош «радовал» глаз бодрой физиономией. Как же меня это бесит! Он что, совсем усталости не чувствует? Но наследник выглядел выспавшимся и довольным жизнью. Одежда идеально выглажена, щеки выбриты, причесан волосок к волоску. Еще и улыбка эта… У, так бы и покусала!

«Осторожнее с желаниями, милая, — хмыкнули в голове. — Я начинаю ревновать».