— Кто пустил пушку, что он гей, покажите мне этого бегемота? — проскрипела Аня.

— Все так говорили, — оправдывался шёпотом сосед Пётр Аркадьевич.

— Эй, Людмила, подожди, — вскочила Катя, не давая им выйти.

— Что ещё? — обернулся, пытаясь рассмотреть кто там такой смелый, не довольный задержкой генеральный.

— Пусть подруга поделится с нами, как ей такой экземпляр завалить удалось, — выпалила раскрасневшаяся Катя.

Эд захохотал, прижимая Люду к себе.

— У нас ситуация немного другая. Это не она меня поймала, а я её сцапал. Но у вас ещё будет время поболтать, до её декрета. А сейчас мне необходимо учитывая, что их двое питаются одним ртом, покормить компанию.

Он ушёл, увлекая с собой Людмилу, оставив коллектив, забывший про обед, с жаром обсуждать случившуюся у них невероятную историю. А ребята, сидя в ресторане напротив друг друга и держась за руки в ожидании заказанного обеда, улыбались. Улыбались дню, друг другу, счастью удачно севшему на их плечи и будущему… Ему совсем не хотелось отвечать сейчас на звонки, но, поняв, что это разыскивает матушка, буркнул:

— Да. Я слушаю. Говори. Отец ничего не перепутал, я женился. Мамуль ты не забыла, сколько мне лет? Я не напоминаю тебе твой возраст. Я выкладываю факты. Не прикидываюсь я. Отлично тебя понял. С твоей стороны не гуманно напоминать мне об этом, — посмеивался он над нервничавшей матерью. — У меня всё нормально и даже для вас с отцом отличный сюрприз. За ужином скажу. Да, я перевожу её сегодня к себе и вас приглашаю на процедуру знакомства. Какая, какая? Посмотришь. Потерпи до вечера. Со мной. Вот сидит напротив, улыбается. Где? В ресторане. Обедать пришли. А ты мешаешь. Конечно, всё стынет. Пока.

— Тебя ругали? — смущаясь спросила она.

Он потрепал телефоном.

— Мамуля в растерянности. Запарила вопросами. Тебя будут рассматривать, и изучать, не боишься?

Она сморщила носик.

— Ещё как стучу зубами.

— Прорвёмся, — заявил он бодренько, целуя её пальчики.

— Но у тебя нет ужина…

Он тут же нашёл выход.

— Не вопрос. Сделаю заказ в один славный ресторанчик, а по дороге завернём в супермаркет, отоваримся.

"Вероятно, не терпится блеснуть невестой или нажим родни очень тяжёл", — подумала она, но сделала попытку оттянуть встречу.

— А нельзя было отложить смотрины. Я б подготовилась, чего-нибудь испекла.

— Мамочке невтерпёж. Не переживай. Всё будет нормально.

Она поймала себя на том, что всё время наблюдает за ним, смущённо улыбающимся. Он тоже перехватил этот её взгляд и, взяв опять за руку, покашляв в кулак, спросил:

— Я похож на ненормального?

Она рассмеялась.

— Скорее на счастливо растерянного влюблённого.

— Вот то-то, а ты сомневалась, у меня на лице написано истинное положение вещей.

Он подбросил её сам, на своей машине, до подъезда. Она поднялась в квартиру, а он вернулся на работу. Квартирка, после его хором показалась совсем маленькой. Сложила в чемодан необходимые вещи. Навела порядок и прилегла. Хотелось опять побывать на берегу Суры, но ангел понёс в новый Шумер. "Смотри, — велел крылатый. — Власть в каждом городе — государстве фактически принадлежит ишакку. Должность эта будет наследственная, чтоб не выпускать тайны из рук, принадлежит наместнику жрецу бога в честь которого построен храм и город. Понимаешь, почему жрецы?" — "Да" — "Теперь смотри экономику города. Она носит смешанный характер, была свободной и ничем не регулируемой. То есть общественная, плановая, свободная. Жители городов ревностно оберегают свои права и встречают в штыки любое новшество властей пытающихся ущемить их экономические интересы или посягающих на личную свободу. Скоро они утратят всё. Дикость и нажива заполонит жизнь и вытеснит разум". — "Да я вижу. Совсем близок конец Шумера". — "Посмотри этот документ. Берут все и за всё."…когда муж разводится с женой ишакку получает 5 шекелей. Шекель — это мера веса, следовательно денежная единица. Постричь овцу, тоже пять шекелей. Даже смерть не избавляла от чиновников. Во время похорон они наваливались на родственников, чтоб выманить, как можно больше". Всё, как и сейчас". — "Надо же у них были разводы? — не сдержалась от комментарий Лю. — Тот Шумер от этого отличается, как небо от земли. Не хочу больше сюда возвращаться".

Вечером Эд, заехал за Людмилой. Отвезённую после ресторана домой для сбора своих пожитков и устранения всяких неприятных мелочей, вроде отключения и мытья холодильника барышню, сейчас ему страх, как хотелось, увезти с собой. На площадке курил Пашка. Он, протянув Эдуарду руку, поздоровался:

— Забирать приехал?

— Ну. Как догадался?

— Не слепой. Ладно, поздравляю.

— Не переживай, значит, не твоё это…

— Понял я всё иди, ждёт поди…

Он в первый раз зашёл в эту квартиру, к ней, при свете, без страха быть узнанным и, естественно, волновался.

— Я соскучилась! — метнулась она к нему, дотягиваясь до шеи.

— Осторожно, что же ты так скачешь, куколка? — наклонился он, с радостью подставляя ей её. — Собралась?

— Да! Да!

— Тогда, я забираю сумку, чемодан и жду тебя в машине, а ты спускайся потихоньку.

Машина мчала в новую жизнь, но она совсем не волновалась. Понимала — не одна, их теперь трое. "Господи, наконец-то, найдя свою пару, я точно уйду из этого ада. Люди такие смешные, боятся ада совсем не понимая, что в нём и живут. Всю жизнь, жарясь на сковороде судьбы. А теперь наше время с Эдом на земле кончится и мы, прожив эту свою земную жизнь, уйдём в рай. Туда, где голова занята делом, сердце любовью, душа покоем, а тело счастливо. Я так устала, крутясь, виток за витком в поиске. Думаю, он тоже не меньше, просто "земы" об этом не знают".

— Мы приехали, куколка, — повернулся к ней Эдик. — Ты уснула?

Она повела глазами. "И правда приехали, а она за мыслями, обгоняющими скорость, пропустила всё".

— Немного есть. Всё время спать хочется. Врач говорит, организм перестраивается. Потом привыкает и всё выравнивается, а пока надо потерпеть. Ой, ты забыл заехать за продуктами?

— Беги в дом, — открыл он дверцу, выпуская её. — Я всё купил раньше.

Подозвав охранника и попросив помочь, перенесли продукты на кухню, вещи Люды он отнёс сам в спальню. Она семенила рядом, не спуская с него глаз и стараясь успеть за его широким шагом.

— Укладывай куда понравится и занимай то, что по душе.

Она скосила в его сторону глаза.

— А ты?

— Я на кухне разберусь.

Люда в нерешительности застыла у шкафов.

— Эдик, но твои вещи…

— Мне без разницы, где лежат мои трусы, главное покажешь один раз их новое место нахождение, чтоб я мог найти. Ты пока при деле скучать некогда. Отпусти меня, — разжал он кольцо её рук, чмокнув в нос, — я переоденусь и займусь едой.