Модэ забросал её вопросами про ранение, о том, кто в неё стрелял. Лиса показала шаньюю розовый рубец на боку, ответила что рана её затянулась, но осталась слабость. Кто в неё стрелял, она не знала — быстро убежала с того места.

Шаньюй заметил:

— Я отправлю за девицами погоню. Служанка ограбила тебя? Почему она вообще взялась помогать Лю Ян?

— Наверное, принцесса подкупила её — исчезли самые ценные украшения.

— Когда их найдут, можно будет сказать, что они обе твои беглые рабыни. Не беспокойся, эти девки не уйдут далеко.

— А вдруг они всё-таки убегут?

— Сомневаюсь. Даже если изнеженная Лю Ян доберётся до ханьцев и начнет рассказывать, что она принцесса, ей не поверят, примут за самозванку.

— Если она явится во дворец, её перехватит Лю Цзин и убьёт. Я попрошу его об этом, он не откажет, — сказала Шенне, отводя глаза.

Присев рядом с Шенне на постель, Модэ взял её руку и мягко произнёс:

— Не беспокойся, беглянок поймают. Выздоравливай, милая. И прошу, не броди больше одна в ночи. Прислать тебе лекарей?

— Не надо, — через силу улыбнулась Шенне. — Мне нужен только покой.

* * *

Шаньюй ушёл, и лиса с облегчением вздохнула. Ей пришлось солгать Модэ: не хотелось рассказывать ему о том, что она попыталась сама убить Гийюя, а тот ранил её.

Шенне хотела быть уверенной в том, что раздражавший её человек мёртв, поэтому послала Суру следить за ним и его охранниками. Юная лиса видела, как Гийюя отбили какие-то люди, которых она не знала, и, вернувшись, сообщила об этом госпоже.

Та догадалась, что освободили Гийюя его бывшие подчинённые, но с ними можно разобраться позже. Пустившись вдогонку за беглецом, Шенне рассчитывала поиграть с ним и прикончить, а тот оказался на удивление крепок, не поддался чарам.

Вспомнив вспыхнувшую в боку резкую боль, помутившую сознание, лиса скрипнула зубами. О, если бы Гийюй подошёл к ней, чтобы добить — тогда она высосала бы жизнь из него и восполнила бы силы быстрее.

Зря она раньше свысока относилась к подлецу Гийюю, но что толку сожалеть об этом теперь. Он сейчас скачет на юг вместе с Лю Ян и Суру.

Когда Шенне мысленно связалась с Суру и потребовала объяснений, то нахальная младшая лиса так и заявила: «Этот красавчик сейчас с нами». Мерзавка только посмеялась над угрозами Шенне, сказав, что найдёт себе наставника на юге.

Ничего, лисий век долог, и когда-нибудь они с Суру встретятся, а уж тогда ей можно будет укоротить хвост. Шенне довольно усмехнулась, представив, как она одолеет младшую лису в поединке и от души надаёт ей оплеух.

Пуститься за ними в погоню сейчас Шенне не могла от слабости. Набрасываться на служанок, чтобы выпить их жизнь, и рисковать выдать себя тоже пока нельзя, так что оставалось только лежать и ждать.

Вспомнилось неприятное объяснение с Лю Цзином по поводу подмены принцессы. Когда Шенне мысленно связалась со старым наставником и с негодованием высказала ему всё, что думает о таком низком обмане, тот посмеялся над ней:

— Драгоценная моя, ты и твой мускулистый степняк хотели дочь императора и получили её. Лю Бан по всем правилам удочерил девчушку и дал ей подобающее приданое. Свою родную дочь он уже выдал замуж за приближённого. Какая тебе разница, какое тело занимать?

К тому же Ласточка происходит из аристократической семьи, а предки родной дочери императора веками возились в грязи на рисовых полях — её руки совсем не такие изящные, как у девицы из рода Мэн. Можно сказать, что я оказал тебе услугу, подарил более породистое тело.

Только учти, что мой повелитель будет весьма недоволен, если его дочь, пусть и приёмная, внезапно скончается. Твой варвар замучается оправдываться.

Шенне скривилась от досады: действительно, Модэ ни к чему слава человека, уморившего принцессу, и теперь лисе придётся лет десять играть роль дочери императора.

Лю Цзин продолжал заботливо-отеческим тоном:

— Не печалься, дорогая. Я уверен в том, что когда ты рассмотришь получше приданое принцессы, то и думать забудешь о происхождении Лю Ян. Занимайся тряпками и украшениями, Шенне. Ублажай в постели своего степного жеребца и больше не суй свой очаровательный носик в дела мужчин.

Задохнувшись от негодования, Шенне выругалась и оборвала мысленную связь — в голове эхом прозвучал злой смешок старого лиса. Ну и дрянь же он!

Припомнив эту беседу, Шенне подумала, что не стоит сообщать наставнику о побеге принцессы вместе с Гийюем, ведь Лю Цзин обязательно воспользуется этим поводом, чтобы опять поиздеваться. От горькой обиды на глаза навернулись слёзы, и Шенне тихо всплакнула. Её бил озноб, а рана в боку, хоть и закрылась, но отчаянно ныла.

Служанки принесли ей тёплого молока и горячую куриную похлебку. Поев, лиса уснула и проснулась, когда в её постели оказался нагой шаньюй. Мысленно застонав, Шенне тихо произнесла:

— Модэ, сейчас мне нехорошо. Оставь меня, прошу. Мы можем заняться любовью чуть позже.

— Мне ничего от тебя не надо. Я просто полежу рядом, ладно? — с этими словами шаньюй придвинулся ближе.

Он укрыл их обоих шёлковым одеялом. Его рука легла на лоб Шенне, стала гладить волосы. Шаньюй не пытался перейти к любовным играм, и постепенно нежные прикосновения расслабили лису, а тепло сильного тела согрело. Она положила голову на плечо Модэ, слушая ровный стук его сердца. Хорошо лежать рядом вот так, ни о чём не думая, впитывая знакомый запах и силу близкого человека. Так приятно было ощущать себя нужной, дорогой даже сейчас, когда она мало на что годится.

Внезапно Шенне открыла глаза. Её осенило — сила, эти видимые колдовским зрением золотые струйки, они вытекают из тела шаньюя и впитываются в её собственное.

Лиса посмотрела в глаза Модэ, увидела в них беспокойство и любовь, и поняла — он бессознательно пытался помочь ей, согреть и поделиться своей жизненной энергией, добровольно дарил ей то, что Шенне привыкла вырывать из чужих тел.

Когда они с Модэ занимались любовью, то делились друг с другом силой, и это был равноценный обмен. Сейчас же шаньюй отдавал, не беря ничего себе. Эти солнечно-золотые струйки питали горящий под кожей Шенне тёмный огонь, их прикосновения ласкали, как руки полузабытой матери. Лиса и не подозревала, что человек способен на такое самопожертвование.

Растроганно всхлипнув, Шенне прошептала в ухо Модэ:

— Солнце моё!

И услышала в ответ:

— Луна моя!

Лиса закрыла глаза и уплыла в блаженный сон, дарующий исцеление.

* * *