— Лизхен, что-то случилось? — Гилберт насторожился.

Она не ответила, схватила его бокал и залпом осушила. Гилберт заметил, что ее руки едва заметно дрожат.

«Да что же стряслось, черт возьми?»

Эржебет с громким стуком опустила бокал на столик, выругалась сквозь зубы и только тогда взглянула на Гилберта.

— Заруби себе на носу, я делаю это в первый и последний раз! — почти прорычала она, буравя его злым взглядом. — Первый и последний!

Она была так напряжена, что, казалось, вот-вот взорвется снопом ярких искр.

Гилберт попытался разрядить обстановку, приобнял Эржебет за талию, игриво потерся носом о ее шею.

— И что же ты такое особенное хочешь сделать, что так разволновалась? — Он позволил себе озорную улыбку. — Мы ведь чем только не занимались…

Гилберт попытался поцеловать ее, но Эржебет прижала пальцы к его губам, и даже слегка оттолкнула, не сильно, но настойчиво.

— Дурень… Я пришла по серьезному делу, а не за… — Она недоговорила, быстро отвела взгляд.

«А не за тем, зачем ты обычно ко мне приходишь», — Гилберт горько усмехнулся про себя.

— Тогда рассказывай, я весь внимание.

Но Эржебет молчала, впилась пальцами в обивку дивана, словно собиралась порвать красный бархат, распотрошить сидение, как зверь добычу… Гилберт выжидающе смотрел на нее, потихоньку теряя терпение.

— Я больше никогда не буду это делать, — сдавленно шепнула Эржебет.

— Что именно? — требовательно спросил Гилберт.

— Шпионить за Родерихом для тебя! — словно обвинение выкрикнула Эржебет.

Пару мгновений Гилберт просто ошарашено таращился на нее, пытаясь осознать услышанное.

«Шпионить… за Родерихом…»

В устах Эржебет это звучало так нелепо, чужеродно. Заговоры, интриги, шпионаж — благородный воин Эржебет была далека от такой грязи. Поэтому Гилберту даже никогда в голову не приходило воспользоваться их отношениями и попробовать вызнать у нее какие-нибудь секреты Родериха. А тут она сама…

Гилберт протянул руку, накрыл маленький кулачок Эржебет своей широкой ладонью.

— Не надо, Лизхен, — шепнул он. — У меня есть осведомители в Вене, я узнаю все, что мне нужно и сам.

«Я не хочу, чтобы ты мучилась…»

Он прекрасно понимал, с каким трудом Эржебет далось это решение, ясно представлял, как она собиралась ехать к нему, как переступала через свою честь. И как сейчас ей тяжело.

«Все это ради меня… — Сердца коснулось тепло. — Так может быть…»

— Тут от твоих шпионов толку не будет, информация сверхсекретная… Нет, раз уж пришла, то все расскажу. — Эржебет упрямо вздернула подбородок, сделала глубокий вдох.

— Родерих и Франциск заключили против тебя союз, они подписали тайный договор, в котором уже разделили твои земли после победы, — выпалила она. — Они собираются привлечь к союзу еще и Брагинского и ударить по тебе внезапно с трех сторон. Саксонию они планируют использовать как плацдарм для наступления.

Гилберт присвистнул, он, конечно, предполагал и даже надеялся, что Родерих не позволит ему так просто отобрать одну из своих богатых провинций, но не ожидал ответного удара так скоро. А столь необычный союз и подавно.

— Прыткие гады, уже делят шкуру неубитого волка. Вот уж не думал, что Родди сговориться с Францем, он же его на дух не выносит.

— Не то слово. Родерих после встречи с ним заперся на час в музыкальной комнате и восстанавливал душевное спокойствие наедине с любимым роялем. — Эржебет хмыкнула. — Но все же тебя он ненавидит гораздо сильнее, чем Бонфуа. Тебе тоже нужно найти союзников…

— Фриц уже ведет переговоры с Англией, — перебил Гилберт. — Я тоже не сижу, сложа руки.

— Керкленд? Да он тот еще союзничек. — Эржебет скривилась. — Сидит на своем острове да любуется, как мы на материке грыземся. Ты ведь и сам знаешь, что он выступил на стороне Родериха в последней войне. Только вот толку от него было чуть.

— И черт с ним! — Гилберт беззаботно махнул рукой. — Сам справлюсь.

— Безрассудный, как всегда. — Ему показалось, что в ворчании Эржебет проскользнули нотки восхищения, но ручаться он бы не стал.

Затем она нахмурилась, строго взглянул на него.

— Тебе будут противостоять три сильнейших державы! Не время для пустой похвальбы!

— Это не пустая похвальба! Я ведь не слабак! — запальчиво возразил Гилберт. — Я уже не мелкий Орден, и не герцогство. Я — королевство Пруссия! У меня лучшая в мире армия! Родди я уже это показал, покажу и остальным. Я заставлю их с собой считаться!

«Я стану сильным. Настолько сильным, что могу делать все, что угодно, не оглядываясь на других, на политику и проклятое европейское равновесие! И когда я втопчу Родериха в грязь, ты больше не будешь от него зависеть, Лизхен! Не будет этих свиданий урывками! И ты станешь моей, хочешь ты этого или нет!»

— Ты слишком много на себя взваливаешь. — Эржебет покачала головой, вдруг протянула руку и коснулась щеки Гилберта. Он вздрогнул, застигнутый врасплох такой внезапной лаской. — Гил, будь осторожен. Не лезь на рожон. Старайся сражаться не только оружием, но и дипломатией. Ты ведь это умеешь, когда хочешь…

— Ты за меня волнуешься? — голос едва заметно дрогнул, в душе всколыхнулась надежда.

«Волнуется… волнуется как о дорогом человеке… Нарушила ради меня свои принципы…»

— Конечно, волнуюсь! — с жаром воскликнула Эржебет, но тут же, словно спохватившись, поспешно убрала руку, приняла отстраненный вид. — Я возвращаю тебе долг. Ты ведь помогал мне во время восстания, теперь я помогла тебе. И я не буду сражаться на стороне Родериха против тебя. Так что все. Мы квиты.

«Мы квиты… Вот как…» — Надежда умерла, едва успев родиться.

— Мне пора, — Эржебет заторопилась, встала с дивана. — Я и так очень рискую, приезжая к тебе. Если Родерих узнает… Я отправилась к себе в столицу, сославшись на дела, оттуда — якобы на охоту. Я всегда охочусь одна, так что это не должно вызвать подозрений. Но все же мне стоит вернуться побыстрее… Чертовы интриги. Как же я все это ненавижу! Мерзость.

Эржебет замерла, ее лицо исказилось.

— Чувствую себя куском дерьма… — едва слышно проронила она.

Гилберту она вдруг показалась такой маленькой и хрупкой. Его затопила волна нежности: пусть Эржебет двигала не любовь, а лишь чувство долга или может быть старая дружба, но он был благодарен ей за помощь. Он действительно оценил ее поступок, почти жертву. Он так хотел сказать ей об этом, но вот нужные слова не шли, а те, что появлялись, казались такими пошлыми и неправильными. В конце концов, Гилберт просто взял Эржебет за руку, потянул к себе.

— Не торопись убегать. Я ведь еще не поблагодарил тебя как следует. — Он улыбнулся.