— Не нужно, — довольным голосом пропела госпожа Маргрит.

Ника сорвалась с места и упала перед женщиной на колени. Обхватила её бёдра и горячо заговорила:

— Пожалуйста, не отдавайте меня ему. Прошу вас… Мы справимся без его помощи. Я найду выход, я буду работать.

Госпожа Маргрит попыталась расцепить руки дочери. Путалась в её съехавшем с головы траурном шарфе:

— Руз, дорогая, ты не понимаешь…

— Пожалуйста, не губите меня! — сорвалась Ника на отчаянный крик; из глаз брызнули слёзы. — Пожалуйста… мама!

— Руз, моя любимая девочка, тебе несказанно повезло! Ты придёшь в себя и признаешь небывалую щедрость этого благородного мужчины.

— Старика! — крикнула Ника, захлёбываясь слезами. — Вы меня продаёте богатому, бесстыжему сластолюбцу!

Госпожа Маргрит с силой оттолкнула дочь и наклонилась к ней. Махая перед её лицом опахалом, жёстко сказала:

— Не смей так говорить о господине Ван Ромпее. Он вытащил нас из нищеты.

— А кто нас в неё загнал? Кто?! Я?! Почему я должна отвечать за ваши грехи?! Не буду! — схватила опахало, резко отводя руку женщины от своего лица.

Звон пощёчины оглушил Нику. Голова мотнулась; щёку обожгло болью. Горячая струйка крови защекотала кожу над верхней губой.

— Ответишь за свои грехи, — зашипела разъярённая госпожа Маргрит. — За мои грехи Господь отнял у меня единственного сына.

Звон разбившегося графина отвлёк хозяйку от лежавшей на полу дочери. Она подскочила к Хенни, торопливо собиравшей осколки хрусталя:

— Безрукая! Негодница! Ты знаешь, сколько он стоит? Вычту из твоего жалованья!

Упираясь ладонями в пол, Ника тяжело поднялась, вытерла кровь над губой — только размазала, и поплелась в свою комнату.

Две недели… У неё есть две недели, чтобы… чтобы что?

* * *

Пока Ника поднималась в комнату, слёзы высохли, походка выровнялась, стало гораздо легче. Не понимала, почему поддалась на провокацию Руз? Почему на некоторое время она становится зависимой от её чувств? Почему в минуты растерянности цепенеет и не сразу обретает контроль над телом Неженки?

«Ну, Руз, ты и паникёрша. Когда же я избавлюсь от тебя?» — сетовала она, качая головой. Истинная Ника никогда бы не спасовала перед ударом судьбы, приняла его, твёрдо стоя на ногах. Не валялась бы в полуобморочном состоянии у ног женщины, готовой продать свою дочь за спокойную сытую жизнь.

Ника накрыла ладонью болезненно нывшую щёку. Однако тяжёлая рука у госпожи Маргрит.

«Фу, какая жестокая и бессердечная женщина», — возмутилась Ника. Какая низость решать свои проблемы за счёт дочери! Разве такой должна быть любящая мать? Вспомнилась своя мама, которая ни разу не подняла на неё руку. Как она там, без Ники?

«Это же надо! Продать дочь на утеху старику!» — не могла успокоиться Ника. И он тоже хорош! Где его совесть?

Память тут же нарисовала его образ в другом свете. Увидела Ван Ромпея — невысокого, согнувшегося под тяжестью лет, с тощими кривыми ногами, впалой грудью и угодливой улыбкой на сером морщинистом лице, обрамлённом редкой бородкой-клинышком. Вдруг ощутила у своего лица его неприятное спёртое дыхание, касание холодных, жёстких, щупающих пальцев. О других частях тела не хотелось даже думать.

«Развратник! Только прикоснись ко мне!» — воинственно отреагировала она на свои мысли.

Ника умылась, сняла платье и корсет, сбросила туфли, расплела волосы.

Две недели — уйма времени! За две недели можно горы свернуть!

Стало необычайно свободно. У неё в запасе есть две недели, чтобы принять единственно верное решение. От него будет зависеть её дальнейшая жизнь. Завтра она набросает план предполагаемых действий, учтёт все за и против, выявит плюсы и минусы. Ошибиться нельзя.

Ника забралась в холодную постель, накрылась одеялом с головой и свернулась калачиком.

Согрелась моментально. Мысли поменяли направление, потекли неспешно, плавно…

Ишь, какой дедуля-банкир хитрый! Решил, что Ван дер Меер примет его выгодное предложение?

Конечно, примет, если Анника промотала всё наследство, что за короткое время сделать просто невозможно. Любая умная женщина вложит деньги в выгодное дело или положит их в банк под проценты, а не станет разбрасываться ими бесцельно. К тому же долг Ники сойдёт на нет, когда Кэптен вернёт наследство отца. Он купит торговый корабль, снарядит его в Ост-Индию, восстановит и преумножит благосостояние семьи.

Заснула Ника быстро. Спала крепко, без сновидений.

Проснулась она поздно. Долго лежала с закрытыми глазами, не думая ни о чём. Слушала тишину в доме. Было странно ощущать себя неожиданно обновлённой, будто что-то отпустило, ушло, с души упала гигантская тяжесть.

На спинке стула висело коричневое платье с широкими кружевными белоснежными манжетами и таким же воротничком, стояли чёрные туфли с серебряными пряжками. Ника не слышала прихода Хенни.

Когда часы на главных воротах города пробили одиннадцать раз, она встала.

Хенни сидела в кухне. Положив руки на колени, озадаченно смотрела себе под ноги.

Ника узнала туфли, которые четыре дня назад мокрыми затолкнула под бельевой шкаф в коридоре. Высохнув, они удивительным образом уменьшились размера на два, тонкая кожа деформировалась и потрескалась.

Услышав шаги, служанка подняла голову и спросила:

— А что это стало с вашими туфлями, госпожа? Я нашла их под шкапом. Чего это они так скукожились?

— Не знаю, — Ника безразлично пожала плечами. — Наверное, мыши туда затащили. Чайник горячий? — пощупала его, стараясь отвлечь Хенни от горестного созерцания испорченной пары обуви.

— Они в воде, что ли, побывали?

— Кто? Мыши?

— Туфли, — недовольно сощурилась служанка.

— Понятия не имею, — Ника взяла с полки голубую чашку. — Не помню, когда надевала их последний раз. Пирог есть какой-нибудь?

— Так у нас нет мышей, — пропустила мимо ушей её вопрос Хенни. — Последнюю я поймала пять дней назад. Мышеловка пустая, — указала глазами на кладовку.

— Приманка невкусная, вот серые и не ведутся, — Ника сморщила нос и намеренно громко загремела чайником. Два дня назад она вернула в шкаф Хенни высохшее платье. Вовремя. Та отошла от скорби по умершему хозяину и снова стала всё замечать. — Дай мне поесть чего-нибудь. Что-то я проголодалась.

Служанка нехотя поднялась, ногой задвинула туфли под стул и тяжело вздохнула:

— Что я хозяйке скажу?

— Ничего. Она и не заметит. Кстати, где она? — спросила Ника.

— Снова спать легли.

— Снова? Дело к обеду близится.

— Хозяйка встали как раз перед приходом господина губернатора. Поговорили с ним, господин губернатор ушли, и госпожа снова легли спать.

— Долго говорили?

— Нет.

— О чём говорили, слышала? — будто невзначай спросила Ника. Хотелось знать, чем закончился разговор банкира с Ван дер Меером. Было бы здорово, если бы уже сейчас Кэптен послал гадкого старикашку далеко и надолго.

Хенни нарезала фруктовый пирог.

— Откуда мне