Голос Джейн наполнился горечью и гневом.

— Он наверняка знал! Наверняка знал, в каком состоянии оставляет ее! Он… использовал ее. Он жестоко использовал ее и лишил непорочности, а потом просто… уехал.

Роуэн стоял к ним спиной, прижав руки к книжной полке. Гейл смерила его долгим взглядом. С одной стороны, ей хотелось, чтобы он оборвал рассказ, с другой, она отчаянно хотела, наконец, узнать правду.

Миссис Гамильтон продолжила. Гнев придал ей силы.

— Могу представить ее страх и боль! Быть брошенной, как шлюха с ублюдком в утробе и обещанием вернуться! Шарлотта была слишком нежной, чтобы вынести все это! Она ничего никому не сказала, но нашла какого-то коновала, чтобы избавиться от ребенка, и…

Джейн стояла, тиская в руках сумочку, которая превратилась в бесформенную массу.

— Она ужасно страдала. От инфекции и жара… Это был кошмар, а потом ее не стало. Сначала я не знала, что случилось, но когда жена хирурга рассказала мне о том, что обнаружил ее муж… Ты убил ее, Роуэн. Ты сотворил это с моей девочкой, я прокляла твое имя, моля Бога, чтобы и ты страдал так же, как мучилась она.

Роуэн уронил голову и стоял как побитый.

— Я очень сожалею о вашей потере, миссис Гамильтон. И если это вас успокоит, в чем сомневаюсь, ваши молитвы возымели действие. — Он повернулся к ним лицом и со вздохом провел рукой по волосам. — В Индии я больше года провел в заточении, в темноте, в голоде и муках. Это было… — Он расправил плечи и вытянулся во весь рост. — Но это ничто по сравнению с вашими страданиями, миссис Гамильтон.

У Гейл дрожали ноги. Происшедшая с ним внешняя перемена объяснялась его рассказом о тюремном заключении, но почему он не протестовал? Почему ничего не отрицал?

«Правда ли это? Если да, то это многое объясняет. Его чувство вины. Его признание. Мог ли Роуэн, которого она полюбила, соблазнить и оставить ее беззащитной?»

— Роуэн?

— Я оставлю вас, леди, чтобы вы могли поговорить. Полагаю, мое участие на этом закончилось.

— Роуэн!

Гейл сделала шаг в его сторону, но нескрываемая боль в его глазах заставила ее остановиться.

— У меня был длинный день, полный всевозможных событий. Я уезжаю к другу и планирую остаться ночевать у него.

Коротко поклонившись и не произнеся больше ни слова, он удалился.

— Вижу, ты с ним на ты. — Тетя Джейн вытерла глаза и высморкалась. — Ну? Тебе есть что сказать в свое оправдание?

Гейл повернулась к ней:

— Я должна извиниться.

— Должна? Значит ли это, что ты извинишься? — Сарказм миссис Гамильтон обладал силой, хоть и был безыскусным. — Да в состоянии ли ты понять, что сделала?

— Я лгала и обманывала тебя. С моей стороны было дурно сделать вид, что я отправилась путешествовать, вместо того чтобы рассказать тебе о своих намерениях.

— И это все? Ты сожалеешь лишь о том, что лгала мне?

— Ты сказала, чтобы я вела себя как взрослая женщина, тетя Джейн. Так что да, я сожалею, что лгала.

— А остальное? Ты оскорбила мои чувства и мое горе, сбежав к человеку, которого, как тебе известно, я ненавижу! И ради чего? Ради нелепой затеи стать врачом? Ты заблуждаешься, если полагаешь, что тебе позволят! Однако ради этого ты рвешь узы с родными и попираешь рамки приличия?

— Это не глупости, но… если выражаться твоими терминами, то да. Чтобы стать врачом, я была готова бросить все. Я люблю тебя, тетя Джейн, и лгала, потому что не хотела ссориться из-за своей мечты. Я знала, что ты не поймешь. Но это было ошибкой. — Голос Гейл окреп. — Я была готова на жестокость, на любые средства, лишь бы добиться своей цеди, — продолжала она. — Но это было ошибкой. Я была готова разбить свое сердце… и сердце Роуэна. Но это было ошибкой.

Миссис Гамильтон медленно встала, глядя на нее так, как будто увидела первый раз.

— У… у тебя есть состояние, Гейл. Поехали со мной в Стэндиш-Кроссинг. Как ты сказала, все было ошибкой.

Гейл покачала головой:

— Я никогда не вернусь домой.

— Ты не можешь говорить это серьезно.

— Прощай, тетя Джейн. Я намерена остаться и умолять Роуэна, чтобы он продолжил мое обучение. А если он откажет, то приму его предложение подыскать другого доктора, который займется моим дальнейшим образованием, даже если ради этого мне придется покинуть пределы Англии. Я непременно получу медицинскую квалификацию и стану врачом. Как ты упомянула, у меня есть состояние. Я больше не буду прятаться или лгать.

— И ты пойдешь на это? Зная, какой он?

Гейл кивнула:

— Он заплатил за свои ошибки.

Щеки миссис Гамильтон залила краска, и глаза наполнились слезами.

— В таком случае желаю тебе успеха. Считай себя свободной. У тебя больше нет семьи, Гейл. А я… я всегда буду чувствовать, что подвела тебя.

— Ты ни в чем не виновата. Я буду… скучать по тебе, тетя Джейн, и буду молить Бога, чтобы в один прекрасный день ты снова подумала обо мне с теплотой и поняла, что я лишь хотела получить образование и помогать другим. Я не хотела причинить тебе боль, но причинила. В чем буду вечно раскаиваться.

Тетя Джейн повернулась к Гейл спиной и, не вымолвив больше ни слова, покинула дом.

Оставшись одна, Гейл ощутила, как по щекам градом заструились слезы, но она не стала останавливать поток.

«Я и вправду буду умолять его продолжить мое обучение, и буду делать все, что в моих силах, чтобы смогла стать врачом. И еще я намерена умолять, чтобы он женился на мне… Как вообще умолить человека, чтобы он снова тебя полюбил?»

Проведя ночь в отеле, Роуэн решил, что, прежде чем отправится домой, навестит сначала Кэролайн. Голова Роуэна снова гудела, и он вспомнил, что вчера перед уходом положил в карман порошки от головной боли.

— Вот и забрезжил лучик удачи, — прошептал он под нос, доставая из внутреннего кармана сюртука бумажный пакетик. — Проклятие, кажется, у меня была с собой бутылочка с водой…

Роуэн открыл медицинский саквояж, чтобы найти пузырек. В этот момент колесо кареты попало в одну из печально знаменитых лондонских рытвин, и он взмахнул руками, чтобы не просыпать белый порошок.

«Горький миндаль. Горький запах испортившегося миндаля. Едкий».

Запах был отчетливый и совсем не тот, который ожидал почувствовать Роуэн. Не снимая перчатки, он собрал с рукава просыпавшуюся белую пудру и осторожно поднес ее к носу.

«Это не мое лекарство. Выглядит похоже, но запах… Это цианид».

— Боже, я чуть не хватанул смертельную дозу. Я отправился бы на тот свет, не успев пересечь Риджент-стрит.

Ожидая, когда пройдет страх, чтобы вернуть мыслям ясность, Роуэн аккуратно сложил пакетик, возвращая ему прежний вид.