Петренко с трудом сдержал раздражение:

– Что значит – сделал попытку?

Варвара простодушно ответила:

– Долго в дверь ломился, под окнами орал. А жена его домой не пустила. Сейчас он на детской площадке спит.

Интереснейшее, полезнейшее сообщение!

2 часа 35 минут.

Звонок от Буслаева, которому эту ночь выпало провести дома:

– Сергей Викторович, доброй ночи.

– Чего не спишь? – буркнул Петренко.

– Думаю… – горестно отвечал Буслаев. – У меня тут появилась… да нет, даже не версия… так, бред. Можно, я подъеду, в вычислительном ящике покопаюсь?

Подчиненные вольны проводить собственные выходные исключительно по собственному разумению. А вычислительный ящик, то бишь главный компьютер, сейчас свободен.

– Подъезжай, – разрешил Петренко.

А Буслаев положил трубку и вздохнул. Зря он намекнул начальнику, что ему, возможно, удастся откопать хоть что-то…

…Сегодня Буслаеву устроили вечер воспоминаний.

Люда Буслаева, его супруга, не была обременена ни детьми, ни работой. Предпочитала тратить силы на хозяйственные новации и семейные культпоходы, кои Василий тихо ненавидел. Сегодня вечером, когда уставший Буслаев прокрался в квартиру, втайне надеясь, что супруга уже спит, его встретил накрытый стол с бутылкой «Массандры» и двумя свечами. А по стенам были приколоты фотографии эпохи их медового месяца. И весь ужин Людочка восклицала: «А помнишь? Помнишь, как там здорово было?!» Уставший Василий поддакивал. И против воли вспоминал, что там действительно было здорово.

…Тогда Буслаева еще называли Васькой. И гоняли в буфет за кофием – как самого молодого. Отчитывали на планерках – громогласно, перед всем отделом, чтобы впредь не ошибался. Молодой опер, что тут попишешь. И отпуск ему достался слякотный – в стылом и мокром марте. «Самая погодка!..» – подкалывали в отделе. А Гидромет сообщал, что в Крыму сейчас плюс десять с дождями.

Но Людочка все равно чувствовала себя счастливой: ведь это их первый совместный отпуск. Они путешествовали вдвоем и раньше. Только тогда в гостиницах Буслаев воровато вкладывал в паспорт купюру – чтобы их поселили вместе, а не «девочку – к девочкам, мальчика – к мальчикам». Сейчас же крымская администраторша в зябкой шерстяной кофте сказала: «Значит, Буслаев и Буслаева… В люкс хотите?»

Людочка подавила азартный блеск в глазах, а Василий небрежно спросил: «И сколько стоит этот ваш улучшенный номер?» (Слово «люкс» он не признавал.)

– Двухкомнатный, с большим зеркалом. И ванная квадратная. Так что, сами понимаете… – Администраторша назвала сумму.

Василий вытащил калькулятор и перевел купоны в доллары. На дисплейчике высветилось: 6,007.

– Шесть долларов? – изумленно спросил он.

– Для вас это дорого? – горько сказала дама за стойкой и вздохнула: – Обычный номер стоит в два раза дешевле.

Через десять минут голенькая Людочка уже любовалась перед огромным зеркалом своей фигуркой:

– Я говорила тебе! В Крыму сейчас все дешево! Они же только что отделились, для них десять долларов – что для нас тысяча!

А Буслаев впервые в жизни ощущал себя миллионером. Пятьсот долларов, свадебный подарок, казался в Москве не очень-то и солидным. Буслаевские клиенты, задержанные барыги, сказали бы презрительно: «Пятьсот баксов – что, бабки? Раз в ресторан сходить». А в только что отделившемся от России Крыму пять зеленых сотен внезапно обернулись неслыханным состоянием.

…Василий с молодой женой посетили едва ли не все местные рестораны. Роскошные залы с лепниной были пусты, и Буслаевы сперва даже пугались, что заведение не работает. Однако к ним тут же выбегал счастливый метрдотель, сопровождал к лучшему столику. Для них одних играл грустные блюзы оркестр. Вокруг их столика суетились целые бригады официантов.

Старушки, которые продавали на мокрой набережной семечки и чурчхелу, всякий раз желали им здоровья и благоденствия – Буслаев никогда не брал у них сдачу. Капитан катера, на котором они катались по хмурому морю, лично говорил в динамик: «А следующая песня звучит для молодой семьи из Москвы!»

А за день до обратного самолета Буслаевы поняли, что им удалось-таки промотать пятьсот долларов. И весь день они хохотали, как сумасшедшие, и питались одной булочкой на двоих.

Василий никогда не был так счастлив, как в том хмуром, холодном, неприветливом марте. Людмила угадывала все его желания, баловала вечерним массажем, а однажды, перебрав местной «Массандры», даже продемонстрировала ему сеанс стриптиза. Он чувствовал себя сильным, богатым и опытным. Он был хозяином весенней Ялты. Повелителем молодой и красивой жены. И, конечно, талантливым следователем, которого ждет блестящее будущее.

…Только один раз Людочка ему изменила. Изменила – но, естественно, не с мужчиной, а с номером провинциальной газетки. Кажется, она называлась «Южнороссийский рабочий».

Буслаев как раз вышел из душа, спросил: «Идем завтракать?» А она досадливо отмахнулась: «Сейчас, подожди… Интересно». Василий заглянул через ее голенькое плечико – она упоенно читала какой-то рассказец. Он попытался вырвать газету из ее рук: «Потом дочитаешь, пошли!» Люда сердито отмахнулась: «Эй, ну отстань. Сейчас я закончу!»

Повелителю пришлось обидеться, отстать и терпеливо ждать, пока она отложит газету. И скажет задумчиво: «Эх, молодцы! Нам бы так!»

Конечно, Василий сначала подулся. А потом тоже прочел рассказ. Но он не произвел на него большого впечатления. Подумаешь, обычный триллер. Только на русской почве.

– Чушь какая-то, – безапелляционно прокомментировал Буслаев.

– Ничего ты не понимаешь! – горячо возмутилась Людочка.

Буслаев только пожал плечами. Нет ничего глупее, чем спорить с женщинами.

…Вечер воспоминаний, наконец, завершился. Людочка сладко спала. Василий ворочался без сна. Он продолжал вспоминать их крымский люкс, и былые стройные ножки супруги, и дурацкий рассказ, напечатанный в местной газете. Интересно бы было его перечитать.

Василий воровато покинул супружеское ложе. Он очень надеялся, что жена не проснется и не застанет его за разборкой милых ее сердцу бумажек, которые она гордо величала «фамильным архивом».

Людочкин архив представлял собой большую инкрустированную шкатулку, полную трогательных для нее мелочей. Ласковые записки, которые изредка оставлял муж, рекламный проспект пансионата, где они отдыхали… Буслаев вытряхнул содержимое шкатулки на ковер в гостиной. Ему под ноги выкатился почерневший от времени рубль. Как он-то сюда попал? Василий напрягся и вспомнил, что монетка в день свадьбы лежала в его ботинке. Такой же рубль находился в туфле у Люды. Но свою монетку она потеряла и со вздохом признала, что главой семьи теперь становится он, Василий, раз уж ему удалось сохранить деньгу после всех свадебных безумств и плясок. Но его сейчас интересовал не рубль.