Урок 1: Никогда не выпускай противника из поля зрения.

Я нетвердо держусь на ногах. Сердце стучит бешено, будто хочет разбиться. Фонарик! Я молниеносно нажимаю на выключатель и одновременно поворачиваю голову направо. Свет гаснет. Снова чувствую резкий запах и наконец понимаю. У Джека есть салфетки в невзрачно выглядящей упаковке, которые он пропитал анестезирующим средством. Паника бьет меня кулаком по животу. Я стараюсь передвигаться как можно тише. Но здесь совершенно темно, и взволнованное дыхание выдает меня. Грохот доносится справа. Я сваливаюсь, врезаюсь в него, бью, но уже чувствую что-то мягкое на своем лице. Сила, которую я направляю на него, растворяется, утекая, как песок между пальцами, и в этот момент мне на ум приходит совершенно безумное слово: амонтильядо.

Чтение мыслей – это как дайвинг.

Вместо того, чтобы чувствовать, я погружаюсь в ослепительные глубины своего воображения, чтобы обнаружить цветущий коралловый риф странных мыслей за пропастью реальности. Некоторые истории исчезают в грязном болоте забвения, другие никогда не стираются. Их фигуры мягко скользят рядом через замутненную воду моего подсознания, только чтобы выплеснуть наружу худшие моменты.

Амонтильядо.

Почему несколькими минутами ранее я не вспомнила, как в одном из рассказов По главного героя заманили в погреб с вином и там замуровали заживо?[14] К черту По! Я никогда не понимала страсть мамы к этому писателю.

Мало того, что слово оставило огненный след в моей голове, я чувствую, будто на самом деле много выпила и проснулась сейчас с похмельем. У меня кружится голова, и на языке появляется горький привкус. Я сглатываю, пытаюсь моргнуть, но глаза не открываются. Словно кто-то надел на мою голову шлем для лыжников и защитные очки. В ушах тоже что-то есть. По крайней мере, рот не заткнули. Но меня определенно связали. Я отчетливо чувствую давление крепких ремней на запястьях, ступнях и поясе.

– Привет, Эмма.

Голос Джека эхом отдается в моей больной голове, он полон смеси жуткого ликования и радости. Мурашки мгновенно бегут по рукам. Но нельзя позволить панике задушить меня, поэтому сосредоточусь на технических деталях.

Джек, должно быть, вставил наушники мне в уши, потому что они блокируют окружающий шум. Из всех звуков слышу только Джека и движение крови по телу.

Вот только где я? Подо мной что-то тяжелое и холодное. Я пытаюсь пощупать это и почувствовать прохладный металл кончиками пальцев. Изображения операционных столов из нержавеющей стали моментально появляются в воображении. Я сглатываю ком в горле.

– Фарран прикончит тебя, если ты причинишь мне вред, – все, что я могу произнести, и мне сразу становится стыдно, ведь эти слова такие жалкие. Голос звучит странно из-за заложенных ушей, гораздо глуше обычно, словно голос чревовещателя.

– Кто сказал, что я сделаю тебе больно? Эйдан выполнит все за меня.

– Эйдан? – шепчу я. Дыхание становится более беспокойным, и его слова похожи на тяжелое одеяло, под которым я задыхаюсь. Я барахтаюсь под ним. – Милый план. Как ты собираешься убедить Эйдана исполнить роль злодея в твоей трагедии? – я вкладываю в голос столько издевки, сколько могу найти в себе, и, не позволяя ему ответить, продолжаю: – И даже если ты рискнешь, Фарран прочтет твои мысли о том, что на самом деле произошло.

Внезапно я чувствую прикосновение чего-то холодного на правой щеке и поворачиваюсь. Жгучая боль распространяется от скулы к виску.

– Осторожнее, Эмма. Скальпель очень острый. На твоем месте я бы лежал спокойно и не рыпался.

Сердце трепещет, как бабочка в перевернутой консервной банке. Мне приходится задержать дыхание, и металл, на котором я лежу, начинает вибрировать. Или это дрожат мои пальцы?

Сделай что-нибудь, сделай что-нибудь, сделай что-нибудь!

Но мельницы страха перетирают каждую мысль о спасении в словесную пыль, которая испаряется, прежде чем становится предложением. Я медленно выдыхаю и представляю, как она кружится в воздухе и оседает на лбу, щеках, губах, пока каждая маленькая пора не заполнится.

– Не волнуйся, я лишь собирался объяснить тебе ситуацию, – Джек заявляет неожиданно радостно, – в конце концов, мне далеко до сумасшедшего мясника. Но отрава на тебя хорошо подействовала.

Его слова обрушиваются, как шторм, срывая липкие слои страха и являя чистый гнев внутри меня.

– Это не сработало в сказке о Белоснежке. Ты действительно готов рискнуть?

Слышны шаги. Он ходит вокруг меня? И тут мне в голову приходит мысль: если я заставлю его снова прикоснуться скальпелем к коже, у меня появится шанс схватить его и телекинезом швырнуть в Джека. Как же разозлить его…

Снова шорохи, они звучат ближе и ближе. Дверь захлопывается, и Джек громко смеется.

– Интересно. Ты мечтаешь метнуть в меня скальпель? Совсем неплохо, – такое чувство, будто я только что врезалась в стену, – не делай глупостей, Эмма. Если бы ты знала, насколько ярко твои отчаянные мысли о том, как освободиться, сейчас видны на этом мониторе – жаль, что у нас нет достаточного количества времени, чтобы протестировать все игрушки Хипа. Он действительно многого достиг. И Фарран усовершенствовал наследие своего отца с помощью новейшей технологии нейрокомпьютерного интерфейса. Так круто.

Почему он видит мысли на мониторе? Для этого на моей голове специальный прибор? Волосы встают дыбом от ужаса.

Подумай, Эмма! Замани Джека его самой большой слабостью: самолюбием.

– Кстати, Фарран интересовался сегодня, что я думаю о тебе как о его наследнике, – мне приходится приложить усилия, чтобы мой голос звучал спокойно, словно мы просто болтаем в кафе, наслаждаясь прекрасным шоколадным десертом венской кухни.

– О да? – Джек задыхается. Хорошо, значит Фарран еще не обсуждал это с ним. – Ты говоришь так, просто чтобы я отпустил тебя. Разве у него есть любимчики? Кроме тебя?

– Твой монитор показывает все, что я думаю. Разве он не может распознать ложь?

Мгновение тишины. Внезапно я замечаю глухой звук, он кажется мне знакомым, настолько знакомым, это… как будто кто-то печатает на клавиатуре. Раздается мягкое гудение. Что он активировал?

– Возможно, он действительно установил здесь что-то вроде детектора лжи, – бормочет Джек себе под нос, – в конечном счете мысли – это не что иное, как электрические импульсы. С помощью высоких технологий ты можешь мысленно попросить, чтобы робот налил стакан воды, – пауза, – или убить меня. Но я не дам тебе доступа к Экскалибуру.

Может быть, при других обстоятельствах мне было бы интересно лежать здесь и управлять с помощью силы мысли роботом, которого сумасшедший фанат техники назвал в честь меча короля Артура. Теперь вопрос остается только один: какие еще технические фокусы спрятаны у Джека в рукаве для меня?