Белоснежный камень отскочил от Енисеи и отправился во вторую пустую чашу. Катя сообразила: это счет.

– Сравняли.

Игра напоминала бейсбол, лапту и крокет вместе взятые. Шептуны выбрасывали в центр поля огненные шары, ловцы противоположной команды должны были их отбить. Команда противника старалась этому всячески помешать: отвлекали, пытались перехватить мячи, отбить их сами или изменить их траекторию.

Истр даже умудрился броситься англичанину под ноги, лишь бы не дать ему отбить брошенный огненный шар, за что получил два штрафных камня, улетевших в чашу к гостям.

Енисея сражалась великолепно, она летала над полем, ловко отбивала все огненные мячи, и казалось, что она сроднилась с шаровыми молниями, словно заклинатель змей.

Олеб тоже играл хорошо, азартно, но часто отвлекался – все пытался прикрыть Енисею, в результате и ей мешал, и штрафные камни получал. Посреди игры та схватила его за рукав и что-то сердито ему сказала. Олеб понуро поплелся в дальний угол поля, сменив там другого игрока.

Но не все шаровые молнии разбивались, некоторые ускользали. В итоге их под куполом становилось все больше, они носились над полем, с грохотом врезаясь друг в друга, сбивая, рассыпаясь шипящими искрами. Причем не брезговали и на зрителей налетать: то и дело слышался визг, и в воздух взмывали то зеленые, то белые камешки.

Все больше игроков сражалось с красноватыми ожогами на лицах и руках.

Игра стала похожа на опасный праздничный фейерверк.

Катя привстала, чтобы лучше разглядеть происходящее, и в нее тут же помчалась шаровая молния.

– Ой! – взвизгнула она, снова отдав одно очко в пользу английской команды. Удар, ее стена дрогнула, на миг став голубовато-мутной, а шаровая молния рассыпалась огненным песком. – Так и пришибет ведь! – еще один зеленый камешек в копилку гостей.

Ярослава подмигнула:

– Не особо, парочка синяков да выбитые зубы не в счет. Смотри в оба.

И снова увлеклась игрой:

– Аглицкие шептуны уж больно сильны… Сейчас в атаку пойдут, видишь, что-то замышляют…

И точно: англичане под прикрытием своих ловцов протяжно затянули древнюю песню, словно заговор. На первых словах наши игроки припали к земле, выставив вперед руки. Трибуны стихли в напряжении. В воцарившейся тишине Катя слышала короткие команды, которые отдавал капитан аркаимских мастеров – рослый парень с бритой налысо головой и вихрастым чубом.

Воздух напитался силой до такой степени, что мелькавшие над головами игроков молнии, казалось, соединились в одну сеть, монотонно-гулкую, живую и огненно-белую. От рук аркаимских ловцов исходили мелкие серебристые разряды.

Зал замер, увлекшись игрой, а Катя в какой-то момент не почувствовала – увидела, как арена заполняется зловещей темной искрящейся массой, почти прозрачной, но тем не менее плотной и осязаемой. Вещество, возникшее из-за щитов англичан, постепенно укрыло плечи и головы игроков обеих команд, выплескиваясь наружу, на трибуны. Люди, увешанные простенькими и действенными магическими амулетами, испытывая ничем не объяснимый страх и, вероятно, боль, вскрикивали. На их лицах Катя видела смущение, удивление, которое сменялось почти животным ужасом. То и дело над головами болельщиков загорались белые или зеленые камни – игра не остановлена, счет продолжал идти, а эмоции сдерживать зрители уже не могли.

Защитные стены рушились одна за другой, оставляя прятавшихся за ними людей беззащитными. Темная масса поднималась все выше. Катя в панике оглянулась по сторонам: все по-прежнему увлеченно следили за игрой. Темную массу, заполняющую собой шатер, не видел никто.

Соседка ярусом ниже, уже укрытая с головой невидимым морем, лишь тревожно оглядывалась вверх и зябко потирала плечи. Даже те, кто, обвешанные защитными амулетами, до сих пор безмятежно наслаждались игрой, сникли.

– Смотри, они едва могут идти! – прошептала Катя: два человека, сгорбившись, попробовали встать и покинуть шатер. Но едва смогли сделать несколько шагов, как, окончательно обессилев, вынуждены были вернуться на свои места. Заплакали напуганные дети.

Катя с ужасом заметила, что ее собственная стена побелела, жалобно скрипнула. Гребни призрачных волн поднимались все выше, карабкались, переливаясь через край и спускаясь смолистыми струями под ноги. Поперек стены пролегла длинная косая трещина. Катя поняла – еще мгновение, и ее захлестнет ледяная, пугающая темная волна.

Инстинктивно она вскочила с места, выставила вперед руки, громко скомандовала:

– СТОЯТЬ!

Стена скрипнула еще раз, накренилась. Трибуны стихли, все уставились на девочку.

– НЕ СМЕЙ! – прокричала она еще строже. Темное море морока замерло, чуть приподнялось, вздыбилось в центре. Катина стена еще раз качнулась и завалилась вперед, обдав впереди сидящих зрителей серебристыми искрами. Одна за другой рушились защитные стены болельщиков. Белые и зеленые камешки в недоумении повисли над их головами. Счетчик очков растерянно моргнул и замер. Жуткая субстанция побледнела, потеряла плотность и, словно живая, мыслящая, сникла.

– Катя-я-я! – пискнула рядом Ярушка и потянула за рукав. – Ты что творишь… Наших же сейчас накажут…

– Ты что, это не видишь? – Катя тыкнула пальцем в медленно колыхавшееся море.

Ярушка непонимающе на нее уставилась, одними губами произнесла: «что?» и пожала плечами.

Судьи ударили посохами и остановили игру. Морок, сворачиваясь в клубок, уменьшался, стекая вновь в руки английских шептунов.

– Прошу подойти старших игроков, – возвестил Сытень.

От англичан отделилась тонкая высокая девушка и, мягко передвигаясь, подошла к судьям. От аркаимцев – высокий парень с бритой головой. Пока судьи тихо совещались, игроки ожесточенно жестикулировали, Енисея и Олеб мрачно поглядывали в зал. Один Истр не унывал, широко улыбался, поглядывая то на замерший счетчик, то на соперников.

– Эх, – простонала Ярушка, – сейчас или игры скажут пропустить, или еще как накажут… Опять кубок англянам достанется.

– У нас это называется дисквалификацией, – пробубнила Катя, садясь на свое место и оглядываясь по сторонам – все, кто не смотрел на арену, пялились на нее, кто волком, кто радостно хихикая.

– Хорошее слово. Длинное…

– Прости.

– Да чего уж там, – Ярушка расстроенно махнула рукой.

– Может, утопить ее, чтоб не мучилась? – донеслось до нее справа: это старик-аркаимец сверлил ее взглядом. – Умом, чай, девка тронулась.

Катя замерла.

– Да не тронулась она, дедушка, – вздохнула, впрочем не очень уверенно, Ярушка. – Не местная она.

– Шпиёнка?!

– Гостья…

Катя прошептала старику:

– Простите…

Вперед выдвинулся волхв Сытень:

– Решением судейского собрания игра не засчитывается, – гул недовольных голосов. – Новая игра состоится через два дня в аглицкой стороне, – радостные возгласы англичан подхватили голос волхва. – Виновницу сего бесчинства, – Катя затаила дыхание, вцепилась в Ярушкину руку, – решено наказать примерно, но после расспроса. Для чего отдать ее на суд верховному волхву.

При этих словах Катя побледнела, а Ярушка, наоборот, облегченно выдохнула:

– Повезло!

– То есть? Меня под суд, а я ж не виновата! А