На очереди был Хейми Вайс.

Коллективное руководство бандой Норд-Сайда закончилось со смертью О’Бэниона. Члены Большой шестерки никогда не были полноценными руководителями группировки.

Макси Эйзен занимался рэкетом в еврейских кварталах, Дэн МакКарти окучивал профсоюзы на своей территории. Попытка Луиса Альтери разобраться с убийцами О’Бэниона привела к повышенному вниманию полиции. После выходки Альтери в конце января 1926 года в баре Friars’ Inn коллеги по бандитской группировке решили, что он приносит много проблем, и отправили в Колорадо на ранчо. Наибольшим весом и компетентностью из трех остальных обладал Хейми Вайс. Склонный к принятию необдуманных решений холерик Друччи и флегматик Глюк Моран не могли составить ему конкуренцию.

Вайс представлял собой сложную смесь интеллекта, здравомыслия, храбрости, безжалостной жестокости и злобного нрава. Если репортеры пытались его сфотографировать, он не шел на контакт, как Капоне, и не прикрывал лицо, как большинство, а просто рычал: «Если фотография появится в газете – ты покойник!» Брат Вайса говорил, за двадцать лет они встретились лишь однажды: «Лет шесть назад Хейми стрелял в меня». Однажды заместитель маршала прервал вечеринку Хейми, пытаясь арестовать его друга за нарушение закона Манна, Вайс выгнал представителя закона прочь, угрожая револьвером. Тогда инспекторы вернулись с подкреплением и конфисковали выпивку, включая шампанское, наручники, оружие и капли для отключки[101], а Вайс подал в суд на участников облавы, обвинив их в краже шелковых рубашек и носков.

Несмотря на непредсказуемость и относительную молодость (на момент гибели ему исполнилось двадцать восемь лет), Вайс продумывал каждый поступок. Когда один из поставщиков спиртного пожаловался на тяжелую судьбу, Вайс вполне серьезно предложил поменяться местами. Капоне был прав, опасаясь Вайса: лидер Норд-Сайда наступал ему на пятки.

Во второй половине дня 3 августа 1926 года два брата, тринадцати и одиннадцати лет, поили лошадей из цистерны в лесном заповеднике к югу от города. Когда лошади заволновались, мальчики начали шарить в воде палками и обнаружили тело Энтони Куринлона, известного как Томми Росс, водителя Капоне, сменившего погибшего Сильвестра Бартона. Его похитили месяц назад, когда Капоне прятался в связи с делом МакСвиггина. Росса связали проволокой по рукам и ногам, избили и пытали. Затем прострелили голову, к телу привязали камни и бросили в цистерну с водой. «И после этого меня называют бессердечным? – возмущался Капоне. – Росса замучили, пытаясь выяснить мои деловые секреты. Но он ничего не знал о делах». Возможно, Росс действительно многого не знал, но ежедневный распорядок Капоне и установившаяся деловая практика ему были известны. Очень скоро этим воспользовался Вайс.

На Сауз-Сайде наступило спокойствие, О’Доннеллов нейтрализовали, а остальные баламуты – Салтис и МакЭрлайн – находились за решеткой в ожидании судебного процесса по делу об убийствах.

Капоне нанес упреждающий удар. Попытка носила исключительно демонстративный и импровизированный характер, и только личность стрелка, установленная много месяцев спустя, позволила связать дело с Капоне.

Винсент Друччи жил в номере отеля Congress на Сауз Мичиган-авеню, 500. Утром 10 августа Вайс и Друччи позавтракали вдвоем и прогуливались по улице Мичиган. Позднее Друччи утверждал, что при нем было $13 200 для покупки недвижимости. На 9-й улице они свернули к новому зданию Standard Oil, где разместился офис Санитарного управления Чикаго – самой коррумпированной городской кормушки. Там проходила встреча исполнительного директора Санитарного управления Морриса Эллера и главы 20-го городского округа Джона Сбарбаро.

Внезапно на тротуар резко въехал автомобиль. Из его окон по Вайсу и Друччи, стоявших у входа в здание Standard Oil, раздались выстрелы. Вайс бросился бежать, смешавшись с прохожими на оживленном перекрестке. Многие автомобили остановились, водители в ужасе пытались спрятаться за приборными панелями. Друччи нырнул за почтовый ящик, выхватил автомат и открыл ответный огонь. По меньшей мере тридцать пуль попали в бетонную стену зданий, кузова автомобилей и окна. По счастливой случайности, ранен был только случайный прохожий Джеймс Кардан. Пуля попала в ногу.

Когда двое боевиков выпрыгнули из машины и заняли позицию для прицельного выстрела, подоспел полицейский патруль. Водитель рванул с места, оставив боевиков. Вайс и один из брошенных растворились в толпе. Друччи, недолго думая, вскочил в первую попавшуюся машину и, приставив револьвер (разряженный) к голове водителя, К. К. Бассетта, взревел: «Немедленно уезжай отсюда». Полиция окружила машину раньше, чем перепуганный водитель смог выполнить требование.

«Это не имеет никакого отношения к битвам между бандами, – заявил Друччи полиции, – меня просто подставили. Кто-то хотел, чтобы меня арестовали, вот и все». Попался и второй брошенный боевик. Он выбросил револьвер и пытался сбежать с места перестрелки, но был задержан. Боевик сказал, что его зовут Пол Валери, и указал фальшивый адрес проживания. Полиция не имела оснований удерживать Валери, поскольку Друччи утверждал, что никогда не видел этого человека.

Вайс не сомневался, кто несет ответственность за нападение. Он не мог достать Капоне за стальными ставнями Hawthorne, но знал от покойного водителя Томми Росса, когда и где Капоне можно достать. Разместить наблюдателя, готового дать сигнал по телефону, не составляло труда: квартал кишел людьми. Двадцать вторая была главной улицей Сисеро. Ее ширина доходила до сотни футов, а посередине шли трамвайные пути. Рядом с отелем Hawthorne и стоявшей напротив гостиницей Anton находились парикмахерская Анджело Гурди, магазин модной одежды, салон красоты, лавка деликатесов Дуновского и прачечная. В гостинице Anton размещалось игорное заведение Капоне и хоторнский магазин табачных изделий. На востоке квартала располагалась кофейня Hawthorne Restaurant. Капоне часто там обедал.

За неделю до описываемых событий Капоне вернулся из очередной поездки по организации поставок контрабандной выпивки, а в субботу триумфально открыл заново несколько казино, запертых после убийства МакСвиггина.

В 1.15 дня в понедельник 20 сентября Капоне с телохранителем, Фрэнком Рио, обедали за самым безопасным из пятнадцати столиков кофейни Hawthorne. Никто не мог войти в помещение незамеченным. Зал 25 на 50 футов был заполнен посетителями – в парке на юге Сисеро открывался сезон скачек.

Мужчины встревожились, безошибочно определив звук пулеметной очереди, нараставший по мере приближения автомобиля. Машина проехала мимо ресторана, но ничего не произошло.

Капоне в недоумении пошел к выходу, чтобы разобраться в происходящем. Фрэнки быстро понял, в чем дело: не было криков, разбитого стекла, звука пуль, вонзающихся в стены зданий; из автомобиля стреляли холостыми патронами, чтобы привлечь внимание. Он выскочил из-за стола и повалил Капоне на пол. В этот момент открылся настоящий огонь. За первой машиной ехала колонна из десяти автомобилей. Стрельба началась, когда машины достигли гостиницы Anton. Обстрелу подверглись обе гостиницы, магазины и кофейня. У кофейни процессия остановилась. Окна превратились в град осколков. Тарелки, стаканы и чашки, стоявшие на столах и стойках, закружились в бешеном танце, звоне и разрушении. Пули дробовиков аккуратно прошивали стены на уровне груди и поясницы. Капоне, Рио и другие посетители вжались в пол под столами. Их поливал дождь из кусков деревянных панелей, обшивки и потолочной штукатурки. Когда Рио услышал звук холостых патронов, сразу выхватил пистолет. Стрелять он не стал: никто не осмеливался поднять голову или руку в этом огненном шторме.