И римские императоры такие подумали: формировать новые комитатские легионы — это слишком дорохо-бохато даже для нас, но что если обозвать какой-нибудь лимитанский легион «типа комитатом», оснастить его будто бы это всамделишный комитат, после чего внедрить его в структуру мобильной армии? Так и появился псевдокомитат, который оснащался по возможному максимуму накануне боевых действий, а после успешного успеха на поле боя, он разувался и раздевался от дорогой комитатской экипировки, после чего возвращался обратно, охранять границы. Но нельзя забывать, что это всё войска, набранные из приграничных варваров, командование там было примерно такого же пошиба («настоящий джигит никогда не будет подчиняться какому-то там гяуру» — это было верно и в те времена), поэтому, когда отправляешь псевдокомитатов против сильного противника, будь готов, что эти неверные сученьки легко перейдут на сторону врага. К окончательному излёту Западной Римской империи практически все лимитанские легионы были доведены до состояния псевдокомитатов, ведь это было соблазнительное решение, как сформировать типа комитатский легион, не формируя комитатский легион. И да, все указанные легионы действительно существовали и подчинялись Магистру Востока, то есть должности, состоящей при восточном императоре.

Глава двадцатая. Содержательные переговоры

/24 сентября 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь, Большой императорский дворец/

Консул Флавий Антемий стоял у трона императора и со сдержанным любопытством наблюдал за театральной постановкой.

«Прометей прикованный» — трагедия Эсхила, повествующая о титане Прометее, укравшем для людей огонь. Язычество, конечно, но император сам потребовал, чтобы её поставили актёры придворного театра.

Большинству придворных неизвестно, откуда он вообще узнал об этой трагедии, но Флавий Антемий знал, что это заслуга императорского репетитора по греческому — Анатолия Философа.

У Анатолия очень плохие отношения с Элией Пульхерией, старшей сестрой императора, но она слишком юна, чтобы иметь достаточно влияния, дабы отлучить любимого учителя императора от двора, но всему своё время.

Сам Антемий настороженно относился к этой юной тиранше, склонной превратить императорский двор в некое подобие монастыря. Насколько была распутна её мать, настолько же она благочестива — обе в крайность.

«Это всё франкская кровь», — подумал консул.

Император улыбался, глядя на старательную игру расфуфыренных актёров. Особенно комично выглядел Зевс, образ которого исполнял карлик — это было вмешательство архиепископа Константинопольского Маврикия I, посчитавшего, что нельзя изображать языческих богов хоть сколько-нибудь грозными. Прометей, по этой же причине, тоже был карликом, но размером чуть поменьше.

Постановка шла, но консул думал не об этом.

Ситуация с готами его чрезвычайно беспокоила.

Он сделал всё, что было в его силах, чтобы не обвалить оборону на востоке, но выделить хоть какие-то силы для поддержки претора Эйриха.

Скольких сил ему стоило вынудить советников императора отступиться и одобрить дарование римского гражданства, а также права командования легионами, какому-то там остготу, не прожившему при дворе даже года. Больше всего придворных шаркунов беспокоило то, что они не имеют на Эйриха никакого влияния, будто не знают, что он не останется в Константинополе и вообще в Римской империи, даже если очень захочет. Договор был недвусмысленным и имел хорошую юридическую обработку, поэтому остготам и вообще любым другим готам больше не останется места в империи и они будут вынуждены уйти с её территории. Причём не просто уйти, а с большой благодарностью за императорскую милость.

Если Эйрих победит Алариха, а Флавий Антемий на это очень надеялся, ведь от неудачи может пошатнуться и его положение при дворе, то можно будет забыть об опасности со стороны готов и сосредоточиться на других племенах, угрожающих империи вторжением. Пусть большая часть племён с радостью останутся в Галлии, но надо помнить, что есть смутная угроза со стороны земель скифов, касательно ряда вандальских племён ещё не всё понятно, есть квады, маркоманны, в общем свевский союз — проблем на севере много и все их, увы, не решить. Но консул будет пытаться. Но, первым делом, нужно побыстрее работать над стеной.

Крепкая и высокая стена, которую строят очень давно, обеспечит безопасность разросшегося Константинополя на долгие десятилетия, возможно, столетия. Будь она завершена, Аларих бы точно не решился на осаду и, скорее всего, пограбил бы окрестности, после чего вернулся обратно в Италию. Тогда консул с абсолютно чистой совестью послал бы посла остготов куда подальше и с интересом наблюдал за тем, как Аларих уменьшает свою и остготскую численность…

«Стену надо было начинать строить ещё десять лет назад».

Но, увы, обстоятельства сложились иначе, поэтому Флавий Антемий действовал из рациональных соображений.

/24 сентября 409 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, окрестности г. Адрианополя/

— Вести от дозора! — крикнул скачущий во весь опор гонец.

Эйрих выскочил из приоткрытого шатра и с нейтральным выражением лица пошёл ему навстречу. Хотя в душе его что-то нервно колыхнулось, потому что этого момента он ждал уже очень давно. То есть не просто ждал, а готовился к нему изо всех сил. И вот он настал.

— Докладывай, — приказал Эйрих, когда гонец слез со взмыленного коня.

— Визиготов видели в сорока милях к западу! — начал гонец с самого главного. — Идут очень медленно, но их очень и очень много!

— Как и ожидалось, — вздохнул Эйрих. — Альдрик, легион в боевую готовность! Атавульф, собирай воинов! Действуем согласно плану! Численность установлена?

— Примерно шестьдесят тысяч, может, чуть больше, — ответил гонец.

— Мне всё ясно, — кивнул Эйрих. — Убывай.

В лагере началась подготовительная суета, в ходе которой опрокинули несколько телег, застрявших в грязи, уронили кого-то в глубокую лужу, а ещё несколько юных воинов потеряли свои отряды, что стало проблемой Агмунда, спешившего к Эйриху с докладом.

— Всё готово? — спросил Эйрих, дождавшись, пока сотник определит ответственного за две малолетние потери и доберётся до него.

— Да, всё сделали, — ответил Агмунд. — Сигналы поступят вовремя, ручаюсь головой.

— Смотри у меня, — пригрозил Эйрих. — От этого зависит почти всё.

— Проверил и перепроверил, — уверенно заявил сотник. — И я тут что хотел спросить… После битвы я могу рассчитывать на должность тысячника?

Сорок миль — это приличное расстояние, если тебе надо вести за собой шестидесятитысячную армию. Битва состоится, примерно, через два-три дня. Скорее всего, Аларих не будет тянуть, дав своим воинам лишь один день на отдых. Битвы, без веской на то причины, откладывать не принято.

— Сначала посмотрим, как себя покажешь, — не стал давать ответ Эйрих. — Сплохуешь — получишь вместо должности десяток плетей. Если мы переживём битву.

Поганым обстоятельством был ливень, прошедший вчера ночью. Земля под ногами превратилась в грязь, кавалерия будет идти медленнее, как и люди, что играет на руку визиготам. Почему? Потому что от скорости передвижения всадников и пехотинцев зависит своевременность исполнения приказов. Аларих управляет войсками гораздо хуже, чем Эйрих, это факт, поэтому визиготу будет выгоднее, если воины Эйриха будут передвигаться медленнее. Это снизит темп битвы и даст больше времени на принятие тактических решений.

А ещё осадные машины тонут в грязи и не поддаются оперативному перемещению…

«Сплошные проблемы от этого ливня…»

У Эйриха была надежда, что, за сегодняшний день, земля подсохнет и тогда не будет больших проблем с перемещением огромных масс вооружённых людей, но надежда эта была слабая, потому что дождь продолжался, только в виде противной мороси. Едва ли с погодой что-то изменится в ближайшие пару дней.

План грядущего сражения предусматривал несколько этапов, которые известны лишь Эйриху, примипилам его легиона, двум легатам римских легионов, а также Зевте и его тысячникам. Реализация будет сложной, но если никто не станет своевольничать, то всё исполнимо.

Вернувшись в шатёр, Эйрих вновь встал за столом со старой картой тогда ещё провинции Фракия, начертанной на пергаменте при императоре Адриане. Более близкий масштаб в городе найти не удалось, поэтому Эйриху пришлось работать с общим планом всей провинции, где он уже изобразил угольком их позицию, а также наиболее вероятный маршрут передвижения войск противника, подтвердившийся, буквально, только что.

— Всё, — изрёк Эйрих, подняв взгляд на отца, сидящего на его раскладном стуле.

— Да,