впервые в жизни, и они вместе решили рискнуть смертельно. Покинули библиотеку и зашагали по проспекту – по проезжей части, но не в сторону центральной проходной ТыМЗ с тридцатиметровой трубой (от нее надо отвлекать). Наверное, они направлялись в… Вот куда в Утылве можно пойти? Углубиться в Кашкук или подальше к югу – в Малыхань? Но там везде извилистые улочки, темные фонари, глухие заборы – опасная обстановка. Еще Новый Быт с его более современным урбанистическим пейзажем – вроде лучшее решение, но чтобы туда попасть, нужно преодолеть мост, за ним пустырь, а перед тем зловещее гнездо (или гнездовье) – гостиницу Мару. Петька, конечно, герой, но не самоубийца. Это ж прямо в пасть – нет, не тигра, но тоже голову легко откусит. А за что?! Не брал Петька дивора…

Брал-не брал, однако троица постаралась разумно начертить маршрут (какой, к черту или к ядке, тут разум?!). Получается, что идти безопасней по Проспекту; и если сворачивать, то не в Кашкук, а к заводу – естественно, не к центральной проходной. Заводская стена тянется далеко, и рядом с ней не только трубы. Разные места. Можно попробовать.

Троица будто прогуливалась. Невысокий круглый Петька в середке, а Иван с Сергеем – оба рослые, сильные – по бокам. Как телохранители. Шли и молчали, хотя Ивана изнутри толкало желание спросить.

Кто такие ворпани и чем угрожают? Они реальны или всего лишь выдумка? Персонажи Сказок Пятигорья.

Вопросы кружили голову. За единственный день (начиная с утра – с приезда Елгоковых в Утылву) чувство нормальной, кортубинской реальности изменило Ивану. Его отцу Максиму Маратовичу потребовалось больше времени – дня три, но сын молод, гибок, не предубежден. Ивану легче перестраиваться. Трое молодых людей собрали волю в кулак и шли с напряженными спинами и глазами на затылке. Иван, как его спутники, готовился к реальному нападению. Они делали вид, что им нет ни до чего дела, но слух чутко ловил малейшие шорохи, а зрение фиксировала любые движения.

– Куда мы? – Иван разомкнул губы – Долго еще? Ну, ведь куда-то мы идем… Где ваши ворпани? Как они выглядят? К чему всем готовиться? И что здесь, вообще, готовится?..

– К чему, к чему… настанет время, узнаешь…

– Туманно выражаешься. Даже для меня, – отметил Сергей Рванов. – Что ты видел в гостинице, Петька? что тебя так напугало?

– Чего, чего… Обратно вернуться не соглашусь. Вспоминаю – и меня аж потряхивает. Комнаты темные. Пусть ночь, но снаружи, возле гостиницы, фонари горят. Фасад Мары с вечера до утра освещают, на электричестве не экономят. Зато у нас в Кашкуке в частном секторе хоть глаз выколи… Шторы плотно задернуты, и ни лучика не проникнет…

– Что там в номере? Ты все вокруг да около…

– Темно. Тьма какая-то синяя – и словно колышется, вздыхает. Ты в нее погружаешься – ну, вроде в вязкую кашу (не та каша, которой корыльбун кормит); и она, каша-то, во все твои щелки заползает – в нос, уши, рот… И во рту и в носу кисло-прекисло… Под рубахой холодит так и покалывает…

– Это у тебя от страха не мурашки, а прям здоровые мураши пробежали… Не надо Кефирчика из окна вышвыривать. Он бы сейчас очень пригодился. Ворпаней нюхом чует… – Серегин голос напрягся, исчезли насмешливые нотки в нем.

– Да, не надо было…Но мы же должны отвлекать – вот и отвлекаем… Сегодняшняя ночь может очутиться последней.

– Пойдем туда, где свет, – Иван рассуждал логически. – Не то бросятся из темноты неизвестно кто. Ваши фантастические ворпани. А мы не увидим. Застигнут врасплох.

– П-пойдем, – Петькины зубы стукнули. – Вон огни. Транспортная проходная. Там люди…

Словно в подтверждение сказанного, огни впереди задвигались, разделились. На проходной открыли ворота, и с территории завода выехал грузовик с зажженными фарами. Долетел шум работающего мотора. Ребята побежали туда – к реальной обстановке, понятным действиям. Послышалось, как за спиной шуршит трава, качаются ветки, скрипит гравий под чьими-то ногами (или лапами?). Кто-то следовал за ними, на миг выныривал на свет – гибкий силуэт, движение, хруст. Страх гнал ребят с удесятеренной силой. Говорилось, что Петька плохо бегает?! Рослые телохранители выбрасывали ноги, а Петька колобком катился, не отставая.

– Валим, пацаны! Валим…

Вот уже проходная близко (почти как бабылидин подъезд перед племянником в красных труселях). Ну, до чего все повторяется в мире – в нормальном или ненормальном. Самолюбие мешало парням кричать. Кому кричать? Поворотовским охранникам – пособникам ворпаней…

Стало близко и видно лучше и четче. В деталях. Залитое электричеством помещение за стеклянной перегородкой, белые пластиковые панели на стенах, над дверями цифровое табло, на нем фиксировалась дата – ХХ.05.08. Люди в темной униформе охранников. Серьезные, равнодушные лица. Торчит затылок того, кто сидит за столом с пультом. Оператор опустил шлагбаум. Вот один из охранников посмотрел на улицу и выразил удивление – его фуражка забавно поднялась вместе с бровями. Знакомый человек. Ромка Халилов.

Фары – круглые желтые огни – напоминали глаза сказочного дракона. Тьфу! в Утылве не драконы, а корыльбуны. Что совершенно достоверно – один корыльбун уже показался людям во всей красе и мощи. Лешка Имбрякин никогда не забудет. Но Лешка с корыльбуном сейчас занят на башне. А тут… Что, что происходит? Сколько раз за последнее время звучал в Утылве этот вопрос? Еще в библиотеке Юлик Цыбин заявлял о своем нежелании быть перееханым Лэнд Ровером, а грузовик больше и тяжелее. Переедет и раздавит с гарантией, тем более грузовик не порожний – в его кузове железо гремит. Опять воры распилили станки на заводе.

Ребят словно ветром сдуло с дороги – особым ветром от корыльбуньих крыльев. Именно в этот момент возле башни махом могучего крыла отбросило в волчавник младшего ворпаня, и он катился, переворачиваясь много раз. Старший Клоб был, очевидно, умнее – не стремился к театральщине – всяким картинным подходам, зловещим улыбкам, острословием насчет танков и назгулов. Старший Клоб хотел действовать решительно и жестоко – внезапно напасть. Его не смущали охранники – уже нет необходимости прятаться, война идет в открытую. Танк едет, ревет, сейчас выстрелит – бах!!.. Но! ехал и дымил не танк, а грузовик. В его кабине сидел – кто бы вы думали? Да все тот же уголовник Тулуза! Он, что ли, нарочно?!

Петька, Серега и Иван не думали, а все видели. За лобовым стеклом маячило лицо Тулузы – оно сначала побелело, потом посерело, постарело, глаза сощурились, и на носу проступил красной полоской знаменитый шрам. Тулуза стиснул челюсти. У него злоба – не меньше,