Мы все — таки полагаем, что здесь главным образом было поощрение генерала, угодившего высшему начальству.). Это еще раз подтверждает нашу догадку о том, что Горбачёв знал, чем завершатся события в Тбилиси.

Любопытно и другое: Родионов не вызывал неприятия и со стороны президента — демократа Б. Н. Ельцина, который дал ему портфель министра обороны в правительстве В. С. Черномырдина, и только разногласия с президентом, возникшие в процессе работы, положили конец его министерской, а заодно и военной карьере.

На повышение пошел и генерал Самсонов, ставший командующим Ленинградским военным округом, что опять — таки не могло произойти, минуя Горбачева. При Ельцине он стал начальником Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Все эти повышения очень красноречивы. Кстати, на это обратил внимание и Д. И. Патиашвили, который в интервью корреспонденту газеты «Известия» говорил:

Представляет интерес поведение во время тбилисских событий второго секретаря ЦК Компартии Грузии Б. В. Никольского и, конечно, его дальнейшая судьба. В составе высших функционеров в Грузии Никольский зарекомендовал себя сторонником решительных действий с применением военной силы. И тут следует вспомнить, что второй секретарь ЦК любой союзной республики выступал прежде всего как представитель Москвы в республиканском партийном руководстве. Через него в первую очередь осуществлялось влияние ЦК КПСС на местах. Он был своего рода «оком» Москвы на периферии, блюстителем её интересов и потому тесно связан с ней. Отсюда возникает вопрос: не формировалось ли желание Никольского использовать армию в Тбилиси под воздействием определенных московских кругов?..

Б. В. Никольскому, как известно, принадлежит инициатива демонстрации военной силы — прохождения танков и БТР по улицам Тбилиси, которая лишь обострила ситуацию (Шеварднадзе Э. — Мой выбор… С. 73, 321), ускорив кровавую развязку (По словам А. А. Собчака,

И вот Никольского, когда он после событий 9 апреля был освобожден от обязанностей второго секретаря ЦК Компартии Грузии, трудоустроили в должности председателя Плановой комиссии Москвы, а потом посадили в кресло одного из руководителей московского правительства. Москва уже тогда была гнездом российских демократов. Никольский верно служил им. В дни августовского «путча» он показал свое демократическое нутро. Собчак пишет:

Таким образом, недавнее кровавое прошлое Родионова и Никольского ничуть не смущало демократов, и они пользовались их расположением. Этот факт, безусловно, знаменателен…

В кровавом исходе тбилисских событий были заинтересованы не только те, кто на самом верху вел тайную разрушительную работу против СССР, но и представители грузинской оппозиции. Укоряя генерала Родионова, отдавшего приказ вытеснить с площади митингующих, А. А. Собчак замечает:

Однако позволительно спросить: кто вывел этих «мальчишек и девчонок» на площадь? Кто побуждал их проводить ночи не дома, а на площади? Кто, наконец, так жестоко подставил их под удары саперных лопаток? Эти вопросы тем более уместны, что военная операция по «очистке» площади, намечаемая на 9 апреля, не составляла, по всей видимости, секрета в Тбилиси. И еще днем 8 апреля перед домом, где жил Патиашвили, собралась толпа женщин, призывавших партийного начальника не допустить насилия над их мужьями и детьми. К ним никто не вышел, и они пошли на площадь, чтобы присоединиться к манифестантам (Собчак А. А. Тбилисский излом… С. 35).

Понимая очевидность ответственности грузинской оппозиции за пролитую кровь, А. А. Собчак вынужден признать:

лежит

При личной встрече с Гамсахурдия он

почему тот вместе с остальными организаторами митинга,

Внятного ответа на этот вопрос ни Собчак, ни члены комиссии не получили. Думается, Гамсахурдия и не мог дать здесь прямого ответа, поскольку в этом случае он выдал бы заинтересованность лидеров оппозиции в кровопролитии. Их поведение на площади перед началом «операции вытеснения» более чем красноречиво. Даже после выступления духовного пастыря грузин католикоса Грузии Илии Второго, взывавшего к благоразумию, И. Церетели, вопреки пастырскому наставлению, призвал присутствующих на площади не расходиться. Более того, создается впечатление какой — то согласованности в отношении последовательности действий: Церетели закончил свой призыв в 3.59, а в 4.00 Родионов приказал приступить к осуществлению операции (Там же. С. 138). Но как бы там ни было, бесспорна заинтересованность вождей оппозиции в кровавом финале, поскольку именно такой финал облегчал им приход к власти. В стратегическом плане, следовательно, интересы московских разрушителей страны и местных национал — сепаратистов совпадали.

Теперь мы можем высказать свои общие, разумеется гипотетические, соображения о тбилисской трагедии 9 апреля 1989 года и определить в столь же предположительном варианте её историческое значение. Нам кажется несостоятельной, даже тенденциозной, версия председателя депутатской комиссии по расследованию тбилисских событий А. А. Собчака, согласно которой в этих событиях сработал «бессознательный инстинкт самосохранения» отжившей свой век и одряхлевшей тоталитарной системы, попытавшейся