Понятия не имею, откуда во мне все это: путать следы, прятаться. Наверное, от прадедушки Грабовского, серийного убийцы. Я думаю, и моя нестыковка с реальной жизнью тоже от него. Или же это в любом из нас есть, осталось в виде генетической памяти, и когда приходит время, оно просто всплывает на поверхность. Второй вариант мне нравится больше, понятное дело.

Или в прошлой жизни я была лисой. Тоже вариант.

– Цацки и флешку я положил в банковскую ячейку, снятую на твое имя. Там же оба ноута Папаши, таскаться с ними было тяжеловато. – Билли-Рей выглядит не то чтоб хорошо, но по сравнению с тем, что было накануне, так мазь Букера сотворила чудо. – А по дороге из банка меня и взяли. Ключ и документы я успел спрятать, а вот уйти не успел. Ну да ладно, ты лучше расскажи, что с вами было и почему Семеныч в больнице.

Фьяметта уложила нас в маленькой комнате, которую она, похоже, использует как кабинет, но тахта вполне удобная, и мы с Билли-Реем отлично поместились. Я даже выспалась, потому что Букер и правда сделал отличную мазь, она уняла пульсирующую боль, и я сейчас чувствую себя намного лучше. И конечно же, расскажу Билли-Рею о наших приключениях.

– Я все время думал: как вы там, догадаешься ли ты уйти из квартиры. На Норда надежды не было, парень он хороший, но не боец. А потом по их суете понял, что они тебя засекли, и боялся за тебя. Ведь если бы они привели тебя, я бы все им отдал, хоть и знал бы, что убьют, – отдал бы.

– Почему?

– Потому что ты моя, Паола. Что не ясно?

Ничего не ясно. И выяснять сейчас я отчего-то не хочу, потому что услышанное очень смахивает на «и увел он ее в закат», но я точно знаю, что так не бывает. Или бывает, но не со мной. И вообще это из книжек, где на обложке мускулистый красавец в костюме корсара обнимает красотку в кринолине. Я полки с такими книжками десятой дорогой обхожу, чтобы даже пыль на полках не подумала, что я опустилась настолько, чтобы читать такой шлак.

Но я не потому не переспрашиваю Билли-Рея. Просто я хочу, чтобы это было правдой, вот это насчет «в закат», и потому уточнять не стану.

– И что теперь мы станем делать?

– Сутки отлежимся. – Билли-Рей потянулся за банкой с мазью. – Сними рубашку, я тебя снова намажу. Давай, Паола, не тормози, я видел тебя голой – в душе, когда ты пыталась нащупать того парня, помнишь? Ты ему струю воды прямо в лицо пустила, а я ему просто шею сломал.

Значит, Билли-Рей меня тогда все-таки видел. Ну ладно.

– Боже ж мой, это и впрямь выглядит ужасно.

– На себя посмотри!

Накануне лицо Билли-Рея напоминало подушку, и глаз был виден только один. Сегодня бинокулярное зрение к нему вернулось, но и только.

– Болит?

– Уже меньше, чем вчера. – Я зашипела от боли, когда он принялся мазать мне ягодицы. – Блин, заднице отчего-то больнее всего.

– Со временем пройдет, просто сейчас выглядит страшновато – ты вся сине-черно-багровая. Паола, я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни, но, надеюсь, ты понимаешь, что это было чистой воды авантюрой? Хотя, конечно, не могу не признать, что очень у тебя это здорово получилось – задумка с костром на лестнице.

– Просто мне ничего больше в голову не пришло, и я решила выкурить всех из квартир в прямом смысле слова, а под шумок посмотреть, что и как. Ничто, кроме пожара, не заставило бы их так дружно ринуться на выход.

– А это было единственное возможное действие. – Билли-Рей помог мне надеть халат и прикрыл одеялом. – Вот так и лежи, мазь эта хорошо помогает. А мне надо кое-кому позвонить, и вообще пора выбираться из этой истории, сколько можно, вообще жизни не стало…

– И что ты собираешься сделать?

– Собираюсь предложить флешку тому, кому предлагал ее Папаша. – Билли-Рей скорчил гримасу. – Я знаю, кому он планировал отдать. В обмен мне нужны будут гарантии, и я их получу.

– Как?!

– Скажу, что сумел скопировать информацию, что у меня есть пароль.

– А он у тебя есть?

– Пока нет, но люди работают, так что он будет.

Что-то не стыкуется здесь, но я не понимаю, что именно. И план мне не нравится, но другого у меня нет. Я могу просчитать на два хода вперед, а здесь надо на десять как минимум, а моя голова под такое не заточена.

– Останемся пока здесь, тебе надо отлежаться. – Билли-Рей осторожно касается моего плеча. – И мне тоже нужно привести себя в нормальный вид, чтобы не привлекать внимания.

В нормальном виде ты, парень, привлекаешь еще больше внимания, так что затеряться не выйдет. Интересно, какая она – та дама, с которой у него «более-менее сложилось»? Небось тощая стервозная девка с длинными ногами и маникюром в стразах. Ладно, это без разницы уже. Я же не думала всерьез, что он мне достанется?

А ведь иногда думала, ну вот чего я вру сама себе! Думала, что было бы, если бы мы встретились и то, что было между нами все эти годы, нашло бы выход… И ведь понимала же, что ничего, скорее всего, не получится, но отказаться не могла – никогда никто не понимал меня так, как Билли-Рей, а мне это важно, потому что именно понимания мне всегда не хватало.

– Лялька, завтракать иди. Где твой-то, в ванной?

– Ага.

С Фьяметтой нас связывает многолетняя дружба, и мне легко с ней, хотя мы очень разные. Но дело в том, что люди и должны быть разными, так оно задумывалось. И это не препятствие, чтобы понимать окружающих. Но на деле все не так. На деле мы ищем не тех, кто понимает нас, а подобных себе, и это не одно и то же.

– Задница у него очень аппетитная, и лицо, наверное, было симпатичное.

Ага, было. И когда синяки и ссадины сойдут, то и будет. И чем бы эта история ни закончилась, но по итогу уйдет Билли-Рей туда, откуда и пришел, а я останусь. И такой исход дела мне еще неделю назад показался бы отличным, но не сейчас.

– Мне-то что до его задницы?

– Ну, насколько я могу судить, он к твоей точно неравнодушен.

– Да глупости какие! Яна, это даже смешно.

– Ты говорила, что ты толстая. – Фьяметта рассматривает меня. – Но это же не так. Ну, не супермодель, но ничуть ты не толстая.

Это потому, что за последние дни я похудела так, как никогда, и джинсы сваливаются с меня, и это ощущение ни с чем не сравнить, это лучше секса, лучше всех на свете кладов, это победа, которая далась совсем не так тяжко, как я думала. Просто нужно было занять себя чем-то, что пересиливало желание пожевать. Только сейчас я поняла, что у меня за последние годы выработалась зависимость от еды – вот как у людей бывает зависимость от наркотика, потому что еда осталась практически единственным доступным мне удовольствием, к тому же она меня отвлекала. Расстроилась – а, пойду чайку выпью с бутербродиком, и не с одним, а потом конфеткой заполирую. И как только это изменилось, организм ухватился за возможность избавиться от лишнего обеими руками… или что там у него.