Пускай валит!

Хилл застонал от боли, его лицо напоминало уродливую маску. Он все еще был жив. И Томлин тоже, но долго они не протянут. Радиомикрофон на воротнике был весь в грязи и влаге, но Хайд решил поставить на то, что он все еще работает. Обычно Жнецы использовали микрофоны только для переговоров между собой, но теперь он открыл внешнюю частоту.

– У нас тут стоит «птичка». Кто на ней летает?

Они видели вертолет и даже проследили за ним. Если Хайду повезет, пилот еще обретается поблизости.

Пока он пытался выйти на связь, пришелец дошел до полицейской машины и проревел очередной вызов. Водитель еще не успел полностью остановиться, и он сделал в точности то, чего никогда бы не сделал сам Хайд: дал задний ход и попытался сбежать от устремившегося к нему нелюдя.

Существо погналось за машиной, но затем остановилось и напряглось. Мгновением позже очередной заряд энергии вырвался из этой чертовой наплечной пушки и разорвал правую сторону двигателя в клочья.

В этот момент ожил микрофон:

– Это Родригез. Кто говорит? – В голосе слышался почти что вызов.

– Это Хайд из Жнецов. У нас тут раненые, которых требуется эвакуировать.

– Жнецы? А вы разве не в карантине?

– Нет, пока эта тварь на свободе. Ваша команда погибла, вся до единого. Тащи свой зад сюда и помоги мне эвакуировать моих выживших.

Он прямо видел, как Родригез проводит расчеты. Парню явно приказали сидеть на месте, в противном случае он был бы здесь уже давным-давно. У Хайда не было никаких полномочий отдавать приказы, зато у него была крайне серьезная репутация хладнокровного убийцы.

И Жнец решил на нее положиться.

– Не беси меня, Родригез, – прорычал он, – мне тут еще тварь убивать!

Пилот разразился потоком испанской брани.

На этом время Хайда кончилось: инопланетянин оторвал у покореженной машины дверь со стороны водителя и вытащил наружу одного из копов. Парень и без того был весь в крови, и когда чудище посмотрело ему прямо в лицо, он отчаянно закричал.

Хайд с максимально возможной тщательностью захромал в их сторону. Помощник шерифа пытался сопротивляться, но куда ему тягаться с инопланетным охотником!

Уцелевшая дверь машины распахнулась, и второй помощник шерифа выскочил наружу, открывая огонь. Первая пуля угодила пришельцу в руку. Вторая попала в болтающегося в его хватке копа. Убила она его или нет, Хайд не мог сказать, но парень разом затих. Жнец знал лишь то, что тварь будет игнорировать его еще несколько секунд.

Большего ему и не требовалось.

Еще три шага, и существо повернулось, глядя прямо на него.

Он бы предпочел напасть на него сзади.

С метрового расстояния Жнец разрядил прямо в грудь пришельцу всю обойму из принадлежавшего шерифу пистолета «Зиг-Зауэр P226». Монстр отшатнулся назад, закрыв глаза от боли. Пуля за пулей рвали его плоть, выбивая фонтанчики крови из спины чертовой твари.

Она должна была упасть. Она должна была сдохнуть.

Лезвия клинков прочертили дикую дугу, и хотя Хайд попытался увернуться от них, он не смог. Он попросту был слишком близко.

Джермейн Хайд умер страшной смертью. Лишь уверенность в том, что он убил пришельца, помогла ему отправиться в ту загробную жизнь, которая могла его ожидать.

29

Охотник умирал. Он убил последнюю из тварей, что на него охотились. Остальные две умирали, если еще не умерли. А теперь умирал и он, и у него оставалось всего два варианта действий: улететь, или остаться здесь и уничтожить свое имущество.

Одно из новоприбывших существ устремилось к нему, стреляя из своего оружия. Охотник снова метнул диск и увидел, как тварь распадается на части.

Нужно уходить. Если он доберется до корабля, он все еще сможет добраться до дома. Он все еще может исцелиться. А потом вернуться, отыскать свое оружие и спрятать все доказательства своего пребывания на этой планете.

Раны в его груди пылали от мучительной боли.

Он умирал. Умирал!

Нет. Он прилетел сюда не за тем, чтобы умирать. Он прилетел сюда, чтобы поохотиться и собрать свои трофеи. Он вернется домой. Он будет слагать байки о своем пребывании здесь и с гордостью демонстрировать свою новую коллекцию.

Охотник пробежал всего несколько сотен шагов, прежде чем рухнуть в грязь. Он дышал рваными, покореженными, болезненными глотками, которые не могли наполнить его легкие даже разреженным воздухом местной атмосферы.

Открыв крышку контрольного наруча, он уставился на кнопки управления. От боли перед глазами всё плыло, мысли и зрение путались.

* * *

Томлин долгое время смотрел на металлическое копье, пытаясь удержать свои внутренности на их законном месте. Он изо всех сил старался следить за дракой. Иногда он что-то видел, иногда все происходящее перед его глазами меркло.

Умирал. Он умирал. И знал об этом. Он ничего не мог с этим поделать, кроме как надеяться, что другие закончат работу и убьют инопланетного охотника.

Если бы Эрик мог справиться с дыханием, он бы закричал от радости, когда Хайд разворотил спину пришельца. Он бы зарыдал, когда инопланетянин раскроил череп Хайда, а затем разодрал его тело пополам до самой промежности.

Затем показалась полиция. Затем все полицейские умерли.

Хилл лежал на земле. Скорее всего, он тоже был мертв.

А вот чертов пришелец двигался. Он побежал на юг, в сторону Окефеноки, а затем упал лицом в грязь. Томлин видел, как тварь, хрипя и кашляя, проползла несколько метров. Кажется, охотник чувствовал себя почти так же дерьмово, как и он сам. Только вот Томлин больше не хотел кричать от радости. Он хотел просто покончить со всем этим.

Похоже, он остался единственным, кто способен покончить со всем этим.

Томлин поднялся на колени. Мать вашу, это было тяжело! Возможно, это было самой трудной вещью, которую он сделал за всю свою жизнь. А затем он снова посмотрел вниз, на это чертово инопланетное копье. Потянулся к нему, и его пальцы коснулись холодного и удивительно легкого металла.

Томлин подтянул копье к себе поближе и воткнул острым концом в землю. Копье немного скользнуло, а затем вошло в почву и осталось торчать там.

Он по-прежнему зажимал рану одной рукой – Томлин был почти уверен, что если уберет ладонь, то все его кишки вывалятся наружу и распластаются на земле. А если это случится, друзья и соседи, то он был практически стопроцентно уверен, что ему ни за что не удастся собрать все свои внутренности обратно прежде, чем он умрет.

Чтобы подняться на ноги, потребовалась целая вечность. Все это время шел дождь, сверкали молнии и гремел гром. Целый миллион дождевых капель пробарабанил Жнецу по лицу и телу. И все же он был настойчив. Было крайне важно подняться на ноги, хотя Эрик и не всегда мог вспомнить, зачем.