– Что это? – спросил он, указывая на стол между ними. Страницы с коряво написанными строчками покрывали всю поверхность стола, а поверх бумажек были расставлены маленькие тарелки, содержащие десять разных блюд.

– Попробуй. Это божественно. – Свободной рукой она подтолкнула к нему одну из тарелок.

Он посмотрел на еду и взглянул на нее, ожидая объяснений.

– Я уверена, что ты ничего не ел сегодня, – настаивала она.

– Почему это, ел… выпил чашку чая несколько часов назад.

Она посмотрела на него, убрала свою руку из его руки и взяла вилку со стола. Подняв кусок мяса к его губам, заставила откусить кусочек.

Мясо было полито каким-то соусом, и он, должно быть, закатил глаза, наслаждаясь неожиданно насыщенным вкусом, растекшимся по языку, потому что она улыбнулась и сказала:

– Видишь, разве не вкусно?

До этого момента он не осознавал, насколько был голоден. Взяв вилку из ладони Изабель, он начал поглощать все подряд, что было на столе. Хотя Фэллон почти всю жизнь ел лишь столько, чтобы не упасть в обморок, это было…

– Невероятно, – пробормотал он, откусывая очередной кусок.

– Твоя кухарка – француженка, – сказала Изабель, кивая головой, словно только что поведала глубочайшую мудрость.

Он знал, что мадам Шабуа родилась во Франции. Она была кухаркой в этом доме в течение многих лет, еще до того, как он переехал сюда. Но он никогда не пробовал ничего подобного, приготовленного на его кухне. Еда всегда была пресной и безвкусной – просто пища для поддержания сил, что и требуется от любой еды, так что он никогда не жаловался. Но это… Он взял последний кусочек с ближайшей к нему тарелки и поднял взгляд на Изабель. Откуда она так хорошо осведомлена о его кухарке, если все время была здесь, с тех пор как он оставил ее прошлой ночью?

– Ты познакомилась с моей кухаркой? Надеюсь, хотя бы не в кухне, а то мне придется сделать выговор миссис Фезерфитч. Тебе небезопасно покидать эту комнату, тебя мог кто-нибудь увидеть!

– Нет, мадам Шабуа пришла сюда сама. Она очень интересная женщина. Ее истории о детстве во французской деревне просто чудесны. Она описывала свою деревню так, будто рисовала картину.

– Мадам Шабуа пришла сюда и видела тебя? Это небезопасно, Изабель! Чем больше людей знает о твоем присутствии…

– Твоей кухарке можно доверять. Я чудесно разбираюсь в людях и тебя научу. Я же сразу поняла, что ты добрый пират, помнишь?

– А еда? Она все это принесла тебе, когда пришла сюда впервые? – Он удивленно уставился на нее, понимая, что для того, чтобы приготовить все это кулинарное разнообразие, потребовался, вероятно, целый день.

– Это образцы ее блюд, – ответила Изабель, явно взволнованная высоким уровнем мастерства приготовленной еды, расставленной на столе. – Еще она упоминала о выпечке и пирогах с фруктами. Такой талант! Ты знал, на что она способна?

Ему нравилось видеть блеск в глазах Изабель. Это был тот же самый взгляд, что и во время их импровизированной экскурсии в музее. Ее вопрос, однако, прозвучал, как удар под дых. Когда в последний раз он был на кухне в своем собственном доме? Всеми этими вопросами он позволил заниматься своей экономке.

– Она очень талантлива. Так жаль, что ее искусство некому оценить. Любая кухарка может приготовить тост, но это…

– Мадам Шабуа несчастлива оттого, что работает здесь?

Если он позволил себе пренебречь потребностями, творческими или любыми другими, кого-то из тех, кто жил в его собственном доме, и это вызвало беспокойство… Эта женщина всегда готовила пищу однообразно. Он подумал, что она именно так предпочитает это делать, и ни разу ни о чем не спросил, ничем не упрекнул. Его все устраивало.

Фэллон опустил глаза вниз, на стол, заставленный тарелками с различными блюдами, прекрасными блюдами – такими, которых он никогда не видел здесь раньше. Правдивое представление о ситуации на его кухне придавило его мысли, словно кирпичами.

– Перл не могла есть определенные приправы, жирные соусы… – вспомнил он в свое оправдание. – Она ведь все еще готовит ту еду, которую готовила для больной дамы, – пробормотал он, откидываясь на спинку стула и приглаживая волосы.

Прошло столько лет! Как же получилось, что он упустил это из виду? Сначала Грейплинг, теперь кухарка… Он должен исправить это. Он должен все исправить.

– Я познакомилась с ней сегодня утром, когда я… – Она на секунду опустила глаза, явно ощущая неловкость, затем снова посмотрела на него. – Я отказалась от еды, которую мне принесли. Я ценю твое гостеприимство, Фэллон. Честно. Я знаю, что это твой дом, и мне здесь места нет.

– Здесь для тебя точно есть место, – возразил он. Забота об Изабель лежит на его плечах – если бы даже она хотела есть только тропические фрукты, он бы точно знал об этом и учитывал. – Я не имею ни малейшего желания морить тебя голодом, пока ты здесь. Ты ведь не владеешь информацией, которая мне нужна, поэтому держать тебя на голодном пайке не имеет смысла, помнишь?

– Но ты не против этих кулинарных шедевров, так ведь? – спросила она, кивком указывая на тарелки на столе.

– Я поговорю со слугами на кухне завтра прямо с утра. Эту проблему я могу решить достаточно быстро, и я это сделаю. Я никогда не имел намерения игнорировать кого-либо, кто просит у меня совета или помощи.

– Я… вместе с мадам Шабуа составила меню сегодня днем. – Она протянула ему один из листов бумаги со стола, и глаза ее заметались между меню и его лицом.

– В нем нет пирогов с почками. И свеклы, как я вижу, – улыбнулся он.

Изабель составила это вместе с его кухаркой? Кажется, ничего такого в этом нет, но ему все равно нужно поговорить с мадам Шабуа. Эти изменения повлияют на членов Общества, его сотрудников… Он должен был предвидеть что-нибудь в этом роде. Все в этом месте должно давать положительный результат, даже то, чем он кормит людей, которые здесь живут, поэтому он должен убедиться, что изменения будут внесены надлежащим образом.

– Потом мадам Шабуа принесла эти образцы. Теперь наше меню позволит сделать еду разнообразнее и вкуснее, при этом затраты на нее не возрастут. Повторяя некоторые ключевые блюда через короткие промежутки времени…

Он слушал, как Изабель рассуждает о меню – как будто дает отчет о какой-то операции для Общества. Неужели он снова недооценил ее? Она была так же увлечена этим, как и своими картинами или рассказами из книг. Он мог слушать ее вечно.

– Продолжай, – подбодрил он, когда она замолчала.

– Ты смотришь на меня так, будто я сошла с ума.

Он поднялся со стула, улыбнулся ей успокаивающей (как он надеялся) улыбкой и пошел к камину разжечь огонь…

– Ты проникновенна, а не безумна, но я всегда подозревал, что так оно и есть. Ты смотришь на картины и видишь в них жизнь, воспринимаешь их как живых существ. Я просто не знал, что твои познания выходят за рамки книг и искусства.