Острая боль пронзает мое сердце. Неужели он прав? Исчезнет ли Кэл, когда узнает?

– Вне зависимости от того, как он отреагирует, он должен знать.

– Согласен, – говорит папа.

– Согласен? – Я удивлена услышать такой ответ после его разъяснений.

– Да. Также я уверен, что ты достаточно сильная, чтобы справиться. Надеюсь, что он докажет, что я не прав. Я знаю, у него есть к тебе чувства, Лана. Просто не уверен, достаточно ли они сильны, чтобы он оказался нужным тебе человеком.

– Он приехал за мной, папа. И он стал другим. Он изменился. Вырос.

– Рад слышать это, Лана. И я надеюсь, что у тебя все получится, но тебе стоит быть реалисткой. Держи себя в руках. Малыш нуждается в тебе. Если Кэлвин не сможет быть мужчиной и поддерживать тебя и сына, то вам в любом случае будет лучше без него.

* * *

Я проверяю, как там Хьюсон, прежде чем отправиться на поиски мамы. Он все еще крепко спит, скинув во сне укрывающее его одеяло.

Мама сидит на балконе своей спальни и потягивает вино из бокала.

– Мама? Мы можем поговорить?

– Конечно, милая. – Она смотрит в пространство перед собой. – Присоединяйся.

Я сажусь на плетеный диванчик рядом с ней.

– Хочешь бокал вина?

Чуть на пол не рухнула.

– Что? – сбивчиво переспрашиваю я.

На ее губах играет легкая улыбка.

– Думаю, нашей беседе не повредит. Если ты достаточно взрослая, чтобы быть матерью, то и для бокала вина ты тоже вполне взрослая.

– Хорошо.

Мама наливает вина и протягивает мне.

– Прости за то, что я наговорила сегодня утром, – извиняется она, заговорив первой. – Всю свою жизнь я пыталась поступать правильно в отношении тебя, но теперь ты выросла. Стала матерью. Я должна позволить тебе принимать решения самостоятельно.

– Папа мне рассказал. О вас. – Я беру свободной рукой ее за руку. – Я так рада. Я с ума сходила от мысли, что разрушила ваши отношения.

Она сжимает мою руку.

– Я слишком люблю твоего отца, чтобы бросить его, тем более чтобы бросить по требованию своей деспотичной матери.

– Мама, почему? Зачем мы сделали это? Почему мы приехали сюда? – Я хотела сказать, что, конечно, знаю причины, но то, что в прошлое Рождество казалось таким логичным, теперь адекватным не выглядит. – Я могла бы подождать следующего года и тогда подать документы на стипендию. Мы могли бы сейчас быть с папой.

– Пытаться вырастить ребенка на одну лишь стипендию – это те трудности, которых я не хотела для тебя, Лана. Я знаю, как тебе тяжело находиться всю неделю вдали от Хьюсона, но я также знаю, какая ты умная, трудолюбивая и талантливая, и что ты получишь степень в кратчайшие сроки. Я хочу, милая, чтобы у тебя оставался выбор. Выбор, которого не было у меня.

– Ты жалеешь об этом? О выборе, который сделала.

Она ставит свой бокал, забрала и отставляет мой, затем сжимает мои руки.

– Никогда. Я никогда не жалела о том, что у меня есть ты, или о любви к твоему отцу. Твой отец был моей жизнью. И я буду рядом с ним до конца дней. Бог благословил меня на любовь хорошего человека. Благословил на прекрасную дочь.

– Но? – спрашиваю я, потому что чувствую, что оно последует.

– Но я жалею, что лишила тебя возможностей. Думаешь, я хотела служить верой и правдой у Кеннеди? Я выше этого. Но у меня никогда не было возможности поступить в университет, и мне пришлось воспользоваться тем, чем я могла. И, буду честной, нам повезло, что они рискнули и дали нам хорошее место. Все сложилось не так уж плохо, но я жалею, что не добилась в жизни большего.

– Не могу поверить, что твои родители, имея столько денег, так ужасно обошлись с тобой.

– Ты своими глазами видела, каковы мои родители. Папа, храни его бог, неплохой человек. У него доброе сердце, но она тиранит его. Он потерял власть над своими собственными помыслами. У него нет собственного мнения. Ни права голоса, ни власти. Моя мать всегда была холодной расчетливой женщиной. Я часто задаюсь вопросом, не стала ли я ошибкой, не собиралась ли моя мать никогда не иметь детей. Повзрослев, она с головой ушла в бизнес. Меня воспитывали няни и прислуга. Моя мать выставляла меня напоказ, если это было для нее удобно. Она отдала меня учиться в лучшую школу, и я могла бы поступить в университет из Лиги Плюща, если бы не забеременела. Она хотела, чтобы я вращалась в нужных кругах. Чтобы вышла замуж за потомственного богача. Она была разочарована, когда я влюбилась в сына дворецкого. Никогда не забуду выражение ее лица, когда я сказала, что ношу под сердцем его ребенка.

По ее щеке скатывается слеза.

– Она отвесила мне пощечину. Представляешь, как бы ты себя чувствовала, если бы я дала тебе пощечину, когда узнала о твоей беременности?

Я наклоняюсь и обнимаю ее. Мои родители были шокированы и расстроены, узнав о моей беременности, у нас возникли разногласия в том, как действовать дальше, но они никогда не проявляли ни грубости, ни озлобленности. Вместо этого они поддерживали меня и жертвовали собой. Я только теперь начала понимать, как тяжело моей маме далось возвращение сюда.

– Мама, ты правда думаешь, что мама Кэла может забрать Хьюсона?

Она пожимает плечами.

– Если честно, я не знаю. Надеюсь, что нет, но она тоже любит держать все под контролем.

– Не пойми меня неправильно, мама, – мягко говорю я, – но, возможно, ты проецируешь чувства своей матери на нее. Александра не бабушка. Да, они обе снобы и трудоголички, но главное их различие в том, что Алекс сделает для своих детей что угодно. Она бы не отказалась от них, как поступила твоя мать.

Мама ничего не отвечает, но я вижу, как вздымается ее грудь, и знаю, что задела ее за живое. Я не хочу расстраивать ее, но чем больше думаю об этом, тем больше смысла вижу в точке зрения отца. Не то чтобы я позволила этому омрачить мое решение. Я собираюсь сказать Кэлу в любом случае, даже если его мать попытается заполучить опеку. Это будет уже другая битва.

– Я не хочу больше здесь оставаться. – Она открывает рот, но я качаю головой, отметая ее возражения. – Я расскажу Кэлу, потому что он заслуживает знать. Я не знаю, какова будет его реакция. Думаю, скорее всего, он возненавидит меня, но я смогу жить с этим, зная, что он будет правильно вести себя со своим сыном.

Я думала об этом последние несколько часов.

– Самое важное во всем этом – Хьюсон. По крайней мере, Кэл обеспечит его материально. Я знаю, что ты думаешь о нем, мама, и не собираюсь отрицать очевидное, но это только часть его. Я ему небезразлична, и у него доброе сердце. Кэлвин поступит правильно.

Позади нас слышит вежливое покашливание.

– Прошу прощения, мадам, мисс, – поклоняется дворецкий нам обеим. Мне это всегда казалось нелепым пережитком прошлого, и каждый раз бывало неловко, но тиранша настаивала на таком церемониале. – Прошу простить, что прерываю вас, но у ворот молодой человек, и он просит впустить его. Он отказывается уезжать, пока не поговорит с мисс Ланой.