– Однако сейчас, – продолжил он, – Виктор Вейл и его сообщник, Митчелл Тернер, находятся в Мирите. В вашем городе. Им нельзя позволить скрыться. Их необходимо найти. Эти люди захватили девочку по имени Сидни Кларк, а еще сегодня днем они убили вашего коллегу, сержанта Фредерика Дейна.

Тут его слушатели зашевелились, на их лицах внезапно проявились потрясение и гнев. Они еще не слышали этой новости: Стеллу сказали, но он до сих пор был пепельно-бледным от шока, так что теперь они стали внимательно слушать. Серена способна была их принудить, но подобная новость подействует иначе. Взволнует их. Мотивирует.

– Мне дали понять, что они планируют что-то предпринять этой ночью. Ближе к полуночи. Необходимо найти этих преступников как можно скорее. Однако, – добавил он, – ради безопасности заложницы нам надо захватить их живыми.

Десять лет назад Эли промедлил – и позволил чудовищу выжить. Сегодня он намерен исправить свою ошибку и лично оборвать жизнь Виктора Вейла.

– У нас нет для вас фотографий, – добавил он, – но сейчас вам на телефоны придет описание их внешности. Я хочу, чтобы вы охватили весь город, перекрыли все выезды из него – сделали все необходимое, чтобы найти этих людей до того, как погибнет кто-то еще.

Эли отступил от кафедры на шаг. Серена вышла вперед и, положив руку ему на плечо, обратилась к аудитории.

– Эли Эвер – герой, – снова сказала она, и на этот раз все собравшиеся служащие Миритской полиции кивнули, встали с мест и повторили:

– Эли Эвер – герой. Герой. Герой.

Эхо этих слов последовало за ними из зала. Эли шел за Сереной по участку – и проникался этими словами. Герой. А разве нет? Герои спасают мир от злодеев, от зла. Герои при этом жертвуют собой. Разве он не обагряет кровью свои руки и душу, чтобы вернуть миру порядок? Разве он не жертвует собой всякий раз, когда уничтожает украденную ЭО жизнь?

– Куда теперь? – спросила Серена.

Эли заставил себя вернуться к реальности. Они шли через служебный гараж к переулку, в котором припарковали машину. Он извлек из сумки тоненькую папку и отдал ее Серене. Внутри были сведения о двух остававшихся в районе Мирита ЭО – или, точнее, возможных ЭО. Первым был мужчина по имени Закери Флинч – пожилой шахтер, который в прошлом году задохнулся в обвалившемся штреке. Он восстановился… физически. Вторым был молодой солдат, Доминик Рашер, стоявший слишком близко от мины и оказавшийся в коме два года назад. Он пришел в себя и исчез из больницы. В буквальном смысле. Никто не видел его уходящим. Он появлялся в трех разных городах – без прослеженного маршрута и оставленных следов, просто вот он здесь – и нет, и здесь. А двумя месяцами ранее он возник в Мирите. И, насколько мог судить Эли, еще не исчез… пока.

– Во время звонка Виктор упомянул базу данных, – сказал Эли, когда они подошли к машине, – а это значит, что у него есть доступ к тем же файлам. Что бы он ни планировал, совершенно не хотелось бы, чтобы он подобрал новых заблудших.

– На этот раз я хочу поехать с тобой, – заявила Серена.

Под маской Эли нахмурился. Этой частью он всегда занимался один. Его убийства… его устранения – это не спорт, не порнуха и не покер… не какое-то типично мужское хобби, которым ему просто не хочется делиться. Это – ритуалы, нечто святое. Часть его обета. И больше того – эти смерти становились кульминацией многих дней, а порой и недель расследования, разведки и терпеливого ожидания. Они принадлежат ему. Планирование, исполнение и умиротворение, наступающее после, принадлежат ему. Серена это знала. Она на него давила. У него под кожей разливался гнев.

Он попытался мысленно перевернуть это требование, восстановить контроль. Он знал, что у него не будет времени посмаковать эти убийства. Скорее всего, у него даже не будет времени дождаться демонстрации способностей. Сегодня ритуалы все равно будут нарушены, осквернены.

Он чувствовал, как Серена наблюдает за его внутренней борьбой: казалось, это приводит ее в восторг. И ей ничуть не стыдно. Она взяла у него папку и выбрала данные по Закери Флинчу.

– Всего разок, – сказала она, и эти слова решили дело.

Эли посмотрел на часы. Скоро семь. И она, несомненно, сможет ускорить процесс.

– Всего разок, – согласился он, забираясь в машину.

Серена расплылась в улыбке и скользнула на место пассажира.

XVII

За пять часов до полуночи

Отель «Эсквайр»

Когда Митч вернулся, Сидни сидела на диване, Дол – у ее ног, открытая папка с казненными ЭО на коленях. За огромными окнами садилось солнце. Когда он открыл холодильник, чтобы достать шоколадное молоко, она подняла голову. Он казался усталым: уперся в столешницу из темного камня локтями, вымазанными чем-то белесым и похожим на мел.

– Ты как? – спросила она.

– Где Виктор?

– Вышел.

Митч чертыхнулся себе под нос.

– Он с ума сошел. После этой выходки район так и кишит копами.

– Какой именно выходки? – уточнила Сидни, тасуя бумаги в папке. – Убийства полицейского или ответа на звонок Эли?

Митч мрачно усмехнулся:

– Обеих.

Сидни перевела взгляд на лицо мертвой женщины у себя на коленях.

– Он ведь пошутил? – тихо уточнила она. – Насчет встречи с Эли в полночь. Пошутил ведь, да?

– Виктор не шутил, – ответил Митч. – Но он не стал бы этого говорить, не будь у него какого-то плана.

Митч тяжело оттолкнулся от стола и ушел в коридор, а в следующую секунду Сидни услышала звуки закрывшейся двери ванной и включенного душа. Она вернулась к чтению досье, сказав себе, что делает это просто потому, что по телевизору ничего интересного нет. На самом деле, ей не хотелось думать о том, что произойдет в полночь, или хуже того – что будет происходить после. Ее тошнило от «что, если», которые заползали в голову, как только она хоть немного расслаблялась. Что, если Эли победит, что, если Виктор проиграет, что, если Серена… Она вообще не знала, что думать про сестру, на что надеяться, чего бояться. Какая-то предательская часть ее существа все еще мечтала оказаться в объятиях Серены, хоть Сидни и сознавала, что теперь ей надо бежать прочь от сестры, а не ей навстречу.

Сидни заставила свой взгляд скользить по данным из папки, попыталась сосредоточиться на жизни и смертях этих ЭО, постаралась не представлять себе фотографию Виктора среди этих бумаг с черным крестом поверх его спокойного, ясного лица… и гадала, какие у них были способности, хоть и понимала, что они могли быть какими угодно. Виктор объяснил, что это зависело от человека, от его желаний, воли и последних мыслей.

В конце шли ее собственные данные. Она перепечатала их после того, как Виктор забрал первый экземпляр, и теперь ее взгляд скользил по снимку. В отличие от любительских снимков из остальных дел ее фотография была студийной: поднятая голова, расправленные плечи, взгляд прямо в камеру. Это был снимок для школьного альбома за прошлый год, сделанный примерно за неделю до несчастного случая, и Сидни была от него в восторге: фотограф волшебным образом поймал ее за секунду до улыбки – и гордо вздернутый подбородок и едва заметные складочки в уголках губ делали ее невероятно похожей на Серену.