Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И за сколько ты меня продала, Лорик? — прищурилась Марковна.
— Я ничего такого не делала, Ираида Марковна! Клянусь!
— Ты в курсе, что существует врачебная тайна? И врачебная этика?
— Я ведь чисто по-человечески, — начала оправдываться Лариса. — Все равно они разводятся.
— Это кто разводится? — Мы с Марковной переглянулись.
— Ну, как же? Андрей Ильич и Стефания Алексеевна.
— Нет, она не предательница, — в сердцах сказал я. — Она идиотка.
— Да, умом девка не блещет, — вздохнула Марковна. — Купил он ее за три копейки. За чашку кофе, так, Лорик? Небось в кафешке напротив сидели?
— Сидели… — упавшим голосом сказала Лариса. — Я что-то не так сделала?
— Говори: как было дело, — велел я.
— Он пришел в клинику и спросил у Иры: «Мне нужна медсестра, которая брала анализы у Стефании Воронцовой. Как ее зовут, эту медсестру?»
— Еще одна дура, — констатировала Марковна. — И эту под нож. Дальше что было?
— Я к нему вышла. Он назвался Вадимом и пригласил меня выпить кофейку. Он был таким искренним, доброжелательным. Сказал, что очень любит Стефанию Воронцову и хочет на ней жениться. С мужем-то она разводится. Но Вадим, так он представился, случайно узнал, что Стефания Алексеевна беременна. Подруга ее так сказала. А поскольку он себя бережет для первой брачной ночи, то беременна не от него. Мол, не хочется воспитывать чужого ребенка, своих еще вполне можно иметь. И не хочется быть обманутым любимой женщиной.
— А ты возьми да и ляпни: «Ни от кого Стефания Алексеевна не беременна, потому что ее давно стерилизовали», — зло сказала Марковна.
Лариса опустила глаза и кивнула.
— Успокоила мужика, — усмехнулся я. — Молодец.
— Значит, так: сейчас положишь мне на стол заявление об увольнении.
— Ираида Марковна!
— Молчать! А скажешь еще кому-нибудь о том, что Стефания Воронцова не может иметь детей — пеняй на себя. Урою. Вон пошла.
Лариса расплакалась и вышла из кабинета.
— Прости меня, дуру старую, Андрюша, — тяжело вздохнула Марковна, когда за плачущей женщиной закрылась дверь. — Лариску я не разглядела. У нее, похоже, только одна извилина в голове. Усекла, что для твоей жены ее положение есть тайна, но не для всех остальных. А ведь я тебя предупреждала: нет таких тайн, которые можно хранить вечно. Тебе давно пора поговорить с женой.
— Я пока не готов.
— Потом поздно будет. Думаешь, он ей не скажет?
— Не успеет.
— Андрюша, не пугай меня!
— Я не знаю, как все сложится дальше, но рад, что это не ты меня предала. Медицинский центр я со спокойной совестью оставляю на тебя.
— Ты никак в тюрьму собрался? — прищурилась Марковна.
— Муркин — мужик непростой. Мозги у него работают. Я пока не могу понять, что именно он замыслил. А враг, которого ты не читаешь, это самый опасный враг.
— Что не поделили-то? Деньги? Женщину?
— И то, и то. Он, сука, развел меня как последнего придурка. Ладно, пойду. — Я встал. — Дел у меня еще много на сегодня.
— Чем я могу помочь, Андрей? — Она тоже встала.
— Уже помогла. Камень сняла с души.
— Я верю — ты справишься.
— Постараюсь. Шансы у меня есть, и неплохие.
Она неожиданно шагнула ко мне и крепко обняла. Я понял, что у меня есть настоящий друг. Не считая Светки. Смешно! Лучший друг — баба! Вот дожил! Я погладил Ираиду по вздрагивающим плечам и сказал:
— Все будет хорошо. Я вернусь.
Потом оторвал от себя ее руки и вышел из кабинета.
— Иришу ко мне пригласи, — сказала вслед Марковна, вытирая слезы.
Я не стал вмешиваться в ее отношения с персоналом. Полагаю, здесь она ограничится промыванием мозгов. Все-таки Ирка — девка неплохая. Муркин ей наверняка удостоверение показал. А с ментами не шутят. Надо было, конечно, на дату взглянуть и печати проверить, но Муркин на таких вещах собаку съел. Еще надо узнать, за что его из милиции выперли. Работает он очень уверенно. Одно слово: профи.
Выйдя на улицу, я посмотрел на часы: да, время поджимает. Я узнал много интересного, но это ни на шаг не приблизило меня к разгадке. Кто меня все-таки заказал? Сделка по заводу прошла безукоризненно, конкуренты не объявились. На фиг никому, кроме меня, не нужен этот завод. Бабы мне не мстили, по словам Юльки, у меня завышенная самооценка. На фиг я никому не нужен.
«На фиг я никому не нужен… Черт!»
Меня осенило. Ну, конечно! Главным-то был первый труп! А я тут совершенно ни при чем. И я отправился в коттеджный поселок, где убили Людмилу. Проверить свою догадку.
Как назло, народ поехал с работы, и в область теперь были огромные пробки. Я тащился по ним и злился. Толку от хорошей машины, если она заперта среди других? Но куда деваться? Мне надо поговорить с Алекс. Она, кажется, в детективы набивалась. Что ж, я предоставлю ей такую возможность.
На этот раз в будке на въезде в коттеджный поселок сидел охранник.
— Вы к кому? — остановил он меня.
Я с досадой покосился на опущенный шлагбаум. Черт! Я даже не знаю, как ее зовут! Тем более фамилию!
— К женщине с собакой. Огромный такой дог, зовут Алексом.
— А-а-а… Ну, проезжайте.
Оказывается, в заповедную зону тебя пропустят, даже если ты приехал к собаке! Охранник, мать его! Через пять минут я уже стучался в знакомую калитку.
— Ой, — Алекс невольно отступила на шаг, увидев меня. — Что же вы не позвонили, Юстас? Могли бы предупредить, — она нервно одернула растянутый свитер.
— Хотел сделать сюрприз. Муж дома?
— Нет, он с работы поздно приезжает.
— Уже темно.
— А мы собираемся делать что-то предосудительное? — рассмеялась она.
— Да, — серьезно сказал я. — Пить чай.
— Что ж… Проходите.
Дог обнюхал меня, как старого знакомого. Я даже рискнул его погладить. Не укусил. Мы с Алекс прошли в дом. Он и в самом деле оказался огромным. Повсюду следы ремонта и каких-то недоделок. Словно люди только что переехали. Хотя, судя по месту положения, дом Алекс в этом поселке был одним из первых. Когда люди строятся, они не рассчитывают ни на кризис, ни на форс-мажор. Я все время думаю: что их заставляет брать больше собственного веса? Даже если я отблагодарю, Алекс за совершенный в мою честь подвиг, ей это мало поможет. Разве что построить Алекс новый дом, поменьше. Ремонт и содержание этого «сарая» даже я не потяну.
— И как вы только не побоялись сюда приехать, — покачала головой Алекс, включая чайник.