кавалькадой Клинков и слуг, он путешествовал всего с полудюжиной охранников, группой людей, похожих на писцов, и вереницей мулов с поклажей, которых вели рабы. Капитан Леверет приветствовал его так же, как и нас, но если за нашим прибытием наблюдали только чилтейцы, то теперь к числу наблюдателей добавилась вся наша делегация. Несмотря на любопытные взгляды и чилтейцев, и левантийцев, и кисианцев, посол выглядел совершенно беззаботным.

Для чилтейца он был высокий, скорее шатен, чем блондин, и коротко острижен, но я никогда еще не видела такого великолепного одеяния. Такое впечатление, что оно состояло из десятка слоев ткани разной длины, со складками и вышитым подолом, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что поверх штанов на нем всего два одеяния: белое и золотое, оба асимметрично задрапированы над широким поясом со вставленными сверкающими драгоценными камнями.

И ведь он еще недостаточно богат для того, чтобы войти в девятку чилтейских руководителей.

– Секретарь, – сказал капитан.

Остальные слова были на чилтейском, и я ничего не поняла, но уважение капитана к новоприбывшему граничило с угодливостью. Посла проводили к шатрам с другой стороны лагеря, это разделение было хотя и условным, но ощутимым.

– Похоже, встреча состоится через час. – Я подскочила от голоса Нуру, раздавшегося рядом, – маска скрадывала периферийное зрение. – Сичи не позволят присутствовать. Как обычно. Она попросила, чтобы после ты пришла к ней и рассказала подробности.

– А ты и лорд Эдо тоже не будете присутствовать? – поинтересовалась я, глядя, как провожатых посланника ведут к шатрам с другой стороны лагеря.

– Я буду переводить и не смогу наблюдать за лицами. Да, лорд Эдо там будет, но он может рассказать о происходящем только с точки зрения кисианца. А Гидеон не кисианец, и Сичи хотела бы услышать твои мысли по этому поводу.

– Не уверена, что сейчас Гидеона можно считать левантийцем, – пробормотала я.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как она повернулась и посмотрела на меня.

– Ты о чем?

– За нами кто-нибудь наблюдает?

– Никто из тех, кто стоит внимания.

Я не осмелилась оглядеться.

– Лео не отходит от Гидеона с тех пор, как меня назначили послом для этой встречи. Я думаю… Лео каким-то образом держит Гидеона в узде. И он не хотел, чтобы мы сюда ехали. Вряд ли этот секретарь – его друг.

– Тем больше причин для нас подружиться с ним.

Она ушла так резко, что я снова ощутила все бремя ответственности, которое взвалили на мои плечи.

В центре лагеря возвели большой шатер, и по мере приближения встречи начали суетиться слуги и рабы, бегая туда-сюда. Гидеон не покидал свой шатер с тех пор, как мы прибыли. Он явится вместе с Лео, а значит, встреча пройдет в точности так, как желает Лео, и мы не подпишем мирный договор. Я чувствовала себя глупо из-за того, что надеялась на лучший исход, и все же нельзя было зайти так далеко и вернуться ни с чем.

Вот если бы мой план состоял из чего-нибудь более существенного, чем несколько безрассудных идей!

Уже скоро надо будет идти, слишком скоро. Лагерь охватила напряженная суета, даже чилтейские солдаты оторвались от своих дел, чтобы поглазеть, как мы собираемся в большом шатре. С нашей стороны – Гидеон в императорских регалиях, Лео, как всегда в маске, лорд Эдо и лорд Ниши в кисианских халатах, Кека, Нуру и я вошли в шатер, где уже сидели за столом секретарь Аурус и единственный писец. В центре стояли вино и закуски, больше похожие не на еду, а на выставку изящно расписанных тарелок с крохотными кусочками пищи. На одной тарелке красовался букет цветов, вырезанный из какого-то фрукта.

– Его императорское величество император Гидеон э'Торин Первый, протектор левантийской Кисии, – произнесла Нуру, когда вошел Гидеон, после чего повторила эти слова на чилтейском.

Аналогичным образом она представила меня, как Защитницу и посла, а потом уже попроще назвала остальных.

Секретарь Аурус и писец поднялись и поклонились Гидеону, уважительно поприветствовав его. Взмахом руки в великолепном одеянии и легкой улыбкой он пригласил нас присоединиться к нему, и еще до того, как Нуру успела перевести, я села за стол рядом с Гидеоном. Он даже не взглянул на меня. Лео опустился на колени по другую сторону от лорда Ниши, а лорд Эдо занял место рядом со мной, больше за столом никто не поместился, Кека и Нуру остались стоять.

Пока разливали вино, Гидеон и секретарь Аурус молча ждали, в залитом светом свечей шелковом шатре раздавались только шелест ткани и покашливания. Снаружи, под ярким солнцем, лагерь жил обычной жизнью, но как будто находился на другом краю земли.

Когда, наконец, слуги отошли от стола, секретарь Аурус снова удостоил нас улыбкой. Она выглядела искренней, как подсказывал опыт общения с чилтейцами, и моя настороженность немного притупилась.

– Я польщен, что вы согласились со мной встретиться, – перевела Нуру. – Тем более так быстро, учитывая прежний… характер отношений между нашими народами.

Я уловила небольшую паузу между словами, хотя Нуру произнесла их, не прерываясь. Это не было признанием ошибки или извинением, но он хотя бы не отрицал свою причастность и не притворялся, будто ничего не случилось, – уже хорошо.

– Не знаю, насколько вы осведомлены относительно истории отношений Кисии и Чилтея, – продолжала переводить Нуру. – Но она долгая и кровавая, и за каждой войной следовал краткий период мира, скрепленный очередным договором и часто политическим браком. Мы честно признаем, что проиграли в этой войне, и поэтому первыми заговорили о мире.

Как по мне, речь была вполне правдивая, однако сопение лорда Эдо заставило меня задуматься, насколько необычно для них даже при таких обстоятельствах признавать поражение.

Гидеон не ответил, а долго смотрел на сидящего перед ним человека, и напряжение в шатре росло. Несмотря на уверенную позу и внушительные размеры Гидеона, показывающие, насколько он грозный воин, секретарь Аурус хладнокровно ответил на взгляд, тогда как сидящий рядом со мной лорд Эдо начал возиться с чашей для вина.

– И что вы намерены нам предложить за договор о мире? – наконец спросил Гидеон.

– Мы предлагаем мир, – ответил секретарь Аурус. – Мир, выгодный обоим государствам. Чилтей богат, и вы только выиграете от торговли с нами, если потери в войне больше не будут нас ослаблять. Заверяю вас, это только в ваших интересах, в особенности перед наступающей зимой. – Он слегка повел плечами. – Не беспокойтесь, однажды мы наверняка снова сразимся. На наших проклятых землях не бывает долгого мира.

– Мир, – через некоторое время сказал Гидеон, и я задумалась, насколько остальным очевидно, как очевидно мне, что говорит на самом деле не он. Он всегда сплачивал нас вдохновляющими словами и действиями, а сейчас едва произносил короткие предложения, словно их из него вытягивали. – И все?

Впервые с тех пор как мы вошли,