Куда они отправились и во что верят, я не знал и мог лишь порадоваться, что обошлось без кровопролития. По крайней мере, сегодня.

– И что будут делать эти левантийцы? – перевел Тор вопрос министра.

– Те, что остались с Эзмой? Все будет зависеть от…

– От чего?

Я перевел взгляд на Тора. Мансин, напряженно сжав зубы, наблюдал из-за его спины.

– От того, что намерен сделать министр.

13

Дишива

Пока наша небольшая кавалькада ехала на север, постоянно лил дождь. С нами была и Сичи, ее несли в шелковом ящике, а Гидеон поскакал вперед вместе с Лео. Кека и мои… его Клинки держались сразу за Гидеоном и Сичи, а мне больше не нашлось места даже в таком разномастном гурте, поэтому я присоединилась к Нуру рядом с ящиком Сичи.

– Объясни мне как малому ребенку, – прервала я Нуру, которая рассказывала о чилтейской политической системе. – Как только ты вставляешь слова вроде «секретарь» и «олигархия», я теряюсь.

Девушка вздохнула.

– Ладно, – сказала она, глядя на бесконечную дорогу впереди. – Представь, что весь Чилтей – это один гурт. У них есть главные руководители. Это понятно?

– Разумеется, понятно.

– Хорошо. Так вот, у них не один гуртовщик или император, а девять. Все обладают равной властью, и решения принимаются большинством голосов.

– Как на советах.

– Именно так. Я буду называть их просто предводителями, раз название тебя смущает. Девять предводителей. Но их не избирает народ, как у нас, все решает богатство. Девять самых богатых семей назначают своего представителя.

Размышляя над этим, я смотрела куда-то в пространство рядом с ее головой.

– Вот в чем дело, когда ты объясняла раньше, я так и поняла, только это какая-то бессмыслица. Если наделить властью только богатых, как можно быть уверенными, что они позаботятся о других?

– Я задавала такой вопрос. Сичи говорит, что никак, но ведь когда отдают всю власть императору, это тоже не гарантирует, что он позаботится о простом народе.

– Лучше, чтобы между богатыми и бедными вообще не было разницы.

– И это я тоже говорила. А в ответ получила лишь насмешливый взгляд.

– Императрица Сичи не согласилась?

– Нет. Мне кажется, они так привыкли к своему образу жизни, что считают вполне нормальным существование богатых и бедных, хозяев и слуг, и даже не дают себе труда задуматься о более справедливом устройстве общества.

Я посмотрела на шелковый ящик и на мгновение попыталась представить Сичи живущей в гурте. Это был странный образ. Я не могла не задуматься, чему ее научили в детстве, а может, и ничему, не считая шитья.

– В общем, – продолжила Нуру, – девять богатых мужчин, да, все они мужчины. А следующие девять богатейших мужчин составляют… второй эшелон власти. Как наши старейшины, только все основано на деньгах, а не на мудрости.

– Кто-то может бросить им вызов?

– В каком-то смысле. Потому что это всегда будут девять самых богатых, и если ты теряешь состояние, то потеряешь и место, оно отойдет следующему в очереди. А если разбогатеешь, получишь чье-то место.

– Они что, только о деньгах и думают?

– Они умеют торговать. У них много кораблей. Доступ к морю Глаза и к другому морю за Лентой. Кажется, они берут плату за плавание по Ленте, потому что другой путь, по Челюсти, очень опасен. – Она заметила мой озадаченный взгляд, вздохнула и добавила: – Я и сама все это толком не понимаю. – И тем самым показала, что уверенность, с которой она это рассказывала, фальшивая. – Я узнала это от Си. Я задавала много вопросов, и она очень терпеливо объясняла, но я до сих пор пытаюсь в этом разобраться.

Уже не в первый раз различия наших культур казались непреодолимыми.

Гидеон, высокий и уверенный, скакал впереди, указывая путь к месту назначения. Я не имела возможности поговорить с ним наедине после того, как он назначил меня послом, мы даже взглядом не обменялись – Лео вечно был рядом. Сумела ли я его перехитрить? Или он позволил нам встретиться с посольством по каким-то своим причинам? Он был чудовищем, которым пугают детей, с легкой улыбкой и способностью читать мысли, и я не знала, соразмерен ли мой страх его способностям.

Доминус Виллиус огляделся, и на мгновение его взгляд как будто задержался на мне, хотя из-за маски невозможно было понять точно.

– Мы знаем, с кем встречается Гидеон? – спросила я, чтобы избавиться от мыслей о Лео, вызывавших глубочайшее отчаяние. – Кто этот посланник?

– Прости за непонятные слова, но его зовут секретарь Аурус. Секретарь – это должность, а Аурус – имя. Он из второй девятки.

– То есть он богат, но не настолько, чтобы войти в девятку самых богатых.

– Да.

– Это хорошо или плохо?

Нуру пожала плечами.

– Сичи мало знает об олига… в общем, об их главных. Она считает, что встреча – хороший признак, но между Девяткой и следующими девятью существуют разногласия. Некоторые – приверженцы религии Лео, а другие полагают, что иеромонах не должен иметь право голоса в военных вопросах. Раз Лео не хотел, чтобы мы ехали, возможно, секретарь Аурус из второй группы.

– Союзник?

Она удивленно покосилась на меня.

– Он же чилтеец. Союзник – неверное слово.

От вспышки гнева, вызванной не ее словами, а моим характером, Нуру спасло возвращение пары разведчиков.

– Ваше величество, – доложил один из них, слегка запыхавшись. Его лошадь была в мыле. – Мы нашли небольшой, спешно покинутый лагерь чуть в стороне от дороги. Левантийский.

– Ты уверен? – спросил Гидеон.

– Да, ваше величество. Выглядит как наш лагерь, а в котелке еще варится шем.

Поблизости не должно было быть никаких левантийцев. Даже дезертиров.

– Сколько их?

Когда разведчики остановились перед Гидеоном, вся кавалькада встала, обрадовавшись передышке. Мы провели долгий день в дороге, прямо как с гуртом, разве что не все трудились на равных.

– Судя по отпечаткам копыт, где-то с полдюжины. Мы пытались проследить за ними, но потеряли след, они явно не хотели, чтобы их нашли.

Единственными левантийцами вне нашего гурта остались Вторые Клинки Торинов, но я тут же пожалела, что даже подумала об этом.

Лео и Гидеон о чем-то коротко переговорили на чилтейском, и тут стук копыт сзади возвестил, что мимо все более волнующейся кавалькады по траве проскакал лорд Эдо, который тут же задал вопрос императору.

– Ты слышишь, о чем они говорят? – спросила я Нуру.

Она покачала головой. Ящик императрицы Сичи опустили на дорогу, и она выглянула наружу из-за шторки. Нуру что-то сказала ей, и теперь уже Сичи покачала головой, но при упоминании имени лорда Эдо у меня сложилось впечатление, что позже он все объяснит. И едва мы снова тронулись в путь, как он отстал от Гидеона и поравнялся с Сичи. Он старался говорить тихо, но недостаточно тихо, чтобы не расслышала Нуру.

Сжав от нетерпения поводья Итагая, я некоторое время слушала их щебетание, прежде чем потребовать перевод.

Рассказывая о руководителях Чилтея, Нуру ни о чем не беспокоилась,