– Разумеется, вы так думаете: с этим согласны все. – Спрыгнув с нижней ступеньки, колли встала нос к носу с Максом. – И это очень хорошо, потому что теперь мой дом – это и ваш дом тоже.

За спиной у гостей захлопнулась гигантская входная дверь. Четверо приятелей обернулись и увидели двух тощих, облезлых коричневых псов, которые стояли перед дверью, прищурив глаза и обнажив зубы.

– Добро пожаловать в мой особняк, – промолвила Белл. – Устраивайтесь, как вам удобно. Вы отсюда никогда не выйдете.

Макс, Крепыш, Гизмо и Джорджи стояли в пыльном полутёмном холле и в испуганном изумлении смотрели на Белл.

Колли слегка повела хвостом:

– Я вижу, вы не возражаете. Многие собаки из тех, что я приглашала жить со мной, протестовали, и это было просто ужасно.

– Глупые псы! – прорычала одна из дворняг.

– Они не в состоянии распознать хорошее, когда его видят, леди Белл, – добавила другая.

Оба коричневых пса – самец и самка – были одного роста с Максом, но в них смешалось столько разных кровей, что догадаться, какой породы были их родители, не представлялось возможным. В карих глазах обоих горели огоньки безумия, тот же сумасшедший блеск Макс заметил и во взгляде Белл.

Крепыш первым обрёл дар речи:

– Гм, Белл, леди, мы просто зашли в гости. У тебя милая нора и всё такое прочее, но мы не можем тут остаться.

– Ерунда! – громко гавкнула Белл. – Никому не позволено уходить от меня. Вы вошли, а значит должны остаться навсегда. – Зашуршав своим одеянием, колли повернулась к дворнягам: – Когда вернутся с едой Ромео и Бидль? Наши новые друзья наверняка проголодались.

– Они ушли несколько часов назад, леди Белл, – доложила самка. – Скоро должны прийти.

– Вы имеете в виду шарики? – уточнила Гизмо.

Белл посмотрела вниз:

– Разумеется, нет. Мешки. Вы их видели. Перед домом. – Метнувшись вперёд, Белл сунула нос прямо к морде Гизмо. – В них столько вкусного. Мы устроим пир.

– О, – откликнулась терьерша, – те мешки.

Звонко хохотнув, Белл отскочила назад.

– Ты такая милая юная мисс. Тут раньше было много маленьких собачек вроде тебя, но они все ушли. Все ушли.

– Белл… – начал было Макс.

Колли снова рассмеялась, на этот раз громче, и начала расхаживать взад и вперёд перед четырьмя собаками.

– Да, все ушли далеко-далеко, не подумав обо мне. – Она посмотрела на гостей. – Поэтому вы должны остаться. Может быть, нам удастся и на вас надеть простынки. Хотя, я вижу, вы уже носите украшения. – Белл подошла вплотную к Максу и обнюхала его ошейник. – Раньше у меня тоже был ошейник. Он был старый, со стразами. Но у этого запах как у нового. От него пахнет человеком.

Макс постарался не выдать страха, хотя две дворняги, стоявшие у дверей, при упоминании о пропавших людях оскалились и зарычали.

– Эти ошейники надела на нас одна добрая женщина всего два дня назад, – поведал Макс. – Отчасти поэтому мы и пришли сюда, Белл. Мы принесли добрые вести. Твои хозяева и другие люди не хотели оставлять тебя в одиночестве. У них не было выбора. Они и теперь любят тебя, тоскуют по тебе и очень скоро смогут вернуться домой.

– Ложь! – прошипела Белли. – Мои хозяева бросили меня, не сказав ни слова. А другие люди – я сама это видела – забирали своих питомцев с собой. Этих зверей любили. А меня нет.

Макс вспомнил рассказ Босса о том, как Белл следила за отъездом его хозяев и пыталась убежать вместе с ним. Наверное, об этом она и говорила.

– И речь не только о людях! – взвыла колли. – Все мои так называемые друзья в городе даже не заходят навестить меня. Щенки из «Счастливых лап» тоже все разбежались кто куда. А Бо… – Она остановилась и не произнесла целиком имени старого австралийца. – Мне пришлось создать новую семью. Я рыскала по сточным канавам и вытаскивала оттуда бездомных псов, которые рады жить здесь в такой роскоши. Верно, Бланш и Деверо?

– Да, леди! – прорычали дворняги в унисон.

– Расскажи ей про Босса, приятель, – шепнул Крепыш.

Уши Белл вздрогнули.

– О чём это ты? – осведомилась она.

Макс вышел вперёд.

– Мы пришли сюда не только для того, чтобы рассказать тебе о людях, – тихо проговорил он. – Белл, мы встретили Босса. Он просил нас…

– Нет! – взвизгнула колли и золотистой стрелой метнулась вверх по лестнице; накидка развевалась у неё за спиной. Не оборачиваясь, она бросила: – Не произносите при мне имени этого пса. Его предательство было самым худшим. От одной мысли о нём мне становится тошно.

– Белл, пожалуйста, позволь мне закончить! – попросил Макс.

Печальная, одинокая колли медленно повернулась и посмотрела вниз на Макса, Крепыша, Гизмо и Джорджи, потом дёрнула хвостом.

– Я прощаю тебя, – проговорила она. – Ты не хотел ничего плохого. Но ты должен никогда больше не произносить этого ужасного имени.

Джорджи глянул на Макса и повесил голову:

– Сомневаюсь, что тут всё пойдёт так, как ты планировал.

– Не сомневайся, – прошептал лабрадор.

Он почувствовал, что Крепыш, стоявший рядом с ним, весь трясётся от едва сдерживаемого гнева. Не успел Макс и слова сказать, как такс с дерзко поднятой головой вразвалочку вышел вперёд. Он встал на нижнюю ступеньку лестницы и посмотрел вверх, на Белл.

– Слушайте, леди, мы просто пытались вас порадовать. Хотя все, кого мы встречали в последнее время, включая местных крыс, говорили нам, что вы не в себе, мы решили, что всё равно попытаемся вам помочь. Если вы не намерены слушать, у нас есть другие дела.

Белл покачала головой:

– Но вы не сможете уйти.

– И кто же нас остановит? – фыркнул Крепыш. – Вы и эти тощие псы?

– Да! – рявкнула Белл.

Будто выполняя не произнесённую вслух команду, две дворняги, Бланш и Деверо, с рычанием прыгнули к гостям. Крепыш тявкнул и спрятался за Макса. Гизмо гавкнула в ответ, хотя Макс отпихивал её лапой себе за спину.

– Нет! – взвыл Джорджи. Голос у него был такой низкий и громкий, что стены дома завибрировали. Сенбернар закрыл глаза и крикнул: – Не трогайте их!