Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О чем она умолчала?
Доктор Лизандер стучит по экрану и поднимает голову.
– Вижу, во время нападения на прошлой неделе ты поднялась на десятый этаж. Потом твой уровень упал так, что пришлось колоть успокоительное. Расскажи, что случилось.
Вот так. Сразу к сути дела.
– Я попробовала, как вы и сказали, пройти к сестринскому посту, но свет погас, а сестра…
Я останавливаюсь. Не хочу об этом думать.
– О сестре я знаю, – говорит доктор Лизан-дер. – Для тебя это, наверно, было шоком. Однако сознание ты не потеряла.
– Нет. Я поднялась по лестнице на десятый этаж. Сама не знаю почему.
– Ты знакома с этим местом лучше всего, так что действовала понятно и логично. Интересно другое, почему твои уровни упали потом, когда ты прошла через все и оказалась наконец в безопасности?
Ответ очевиден – из-за Феб. Но сказать это я не могу и потому только пожимаю плечами.
– Может, когда остановилась, тогда все и навалилось.
Доктор Лизандер задумчиво склоняет голову.
– Может быть. – Полной уверенности в ее голосе не слышно, как будто она знает, что за моим объяснением кроется что-то еще.
– А как вы? Я беспокоилась. – Я не притворяюсь. Доктор Лизандер наверняка стала бы мишенью для террористов.
Черты ее лица смягчаются.
– Спасибо, Кайла. Ценю твою заботу. Все обошлось. Меня и еще нескольких человек отвели в безопасное место, где о нас позаботились.
– Но почему они не забрали заодно и ту медсестру? Вы знали ее?
– Знала. Ее звали Анджела. – В глазах – тень печали. – Иногда приходится выбирать.
– Но…
– Достаточно, Кайла. Мне нужно спросить тебя кое о чем. Ты все выяснила?
– Что?
– Ты выяснила все, что хотела?
У меня холодеет в животе. Она знает. Непонятно откуда, но знает. Знает, что я залезала в ее компьютер. Сижу молча, и страх вяжет внутренности в узелки. Представляю, как восприняли бы это лордеры.
– Да, Кайла, я видела, что ты сделала. В кабинете есть камера, понимаешь? Я просматриваю ее иногда. А компьютер показывает, какие файлы открывались и закрывались. – Доктор Лизандер спокойно откидывается на спинку кресла. – Но сейчас я выключила камеру и удалила ту запись. Никто ничего не узнает. Ну же, разверни стул, и мы посмотрим вместе.
У меня отваливается челюсть.
– Давай, Кайла.
Я перехожу со стулом на другую сторону от стола, и она один за другим открывает те же, что и я, файлы и дает пояснения: прием; сканирование мозга; операция. Потом мы переходим к разделу, забыть который я не могу до сих пор, «Рекомендации».
– Вот здесь… «совет рекомендует терминацию; доктор Лизандер против». Что это значит?
– Правление больницы беспокоили твои кошмары и способности контроля. Они считали, что выпускать тебя из-под наблюдения опасно, что ты можешь представлять угрозу как для себя самой, так и для других.
– И вы настояли на своем. Вы не согласились с ними.
– Да, настояла. Но они были правы. Уж по крайней мере для себя ты точно представляешь угрозу.
– Не понимаю. Тогда почему вы меня выпустили?
Она пожимает плечами.
– Я убедила себя, что ты заслужила шанс. И мне, конечно, было интересно посмотреть, как ты справишься. Но самое главное, я хотела изучать тебя, посмотреть, что с тобой случится.
– Изучать… как крысу в клетке.
Доктор Лизандер невесело усмехается.
– Скорее как крысу, выпущенную из клетки.
– Но зачем вам изучать меня?
– Ты не такая, как остальные. В тебе есть что-то другое, особенное, и я хочу понять, что это. Может быть, что-то пошло не так во время операции. Хотя все твои тесты и сканы в порядке. Тем не менее что-то есть… Здесь только мы вдвоем, ты и я. Больше никого. Можешь сказать мне?
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
Она вскидывает бровь.
– Хочешь узнать что-то еще? Я помогу тебе удовлетворить твое любопытство, и тогда, может быть, ты поможешь с тем же самым мне.
Заманчиво. Сколько вопросов можно было бы задать, но нельзя. Спрашивать опасно. Я должна быть образцовой Зачищенной; я сказала Бену, что выбрала для себя вот такой курс. «Спроси».
– Кто такие Зачищенные? Да, я знаю, что Зачищенные – осужденные преступники. Но кто еще?
– А почему ты думаешь, что кто-то еще подвергается Зачистке? Это было бы незаконно.
Я смотрю на нее и не отвечаю.
Она задумчиво кивает.
– Ты восприимчива. Интересно, что ты задала именно этот вопрос. И не просто интересно, а даже удивительно. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Я знаю нескольких человек, тоже Зачищенных, которых не могу представить нарушителями закона.
– Жизнь, Кайла, бывает иногда очень трудной. Порой людям требуется помощь, и мы предоставляем такую помощь.
– Не понимаю.
Доктор Лизандер колеблется.
– Вот тебе пример – твоя сестра. Как там ее зовут? Я узнала ее в тот день, когда она ждала тебя.
– Эми? А почему вы ее помните?
– Разговаривая с тобой об этом, я нарушаю сразу несколько десятков законов. – Она стучит по экрану, и на нем появляется лицо Эми – Эми 9612. Открывает раздел «Прием». Еще одна фотография, но не моя. Эми. Здесь она на несколько лет младше, но с характерной улыбкой: ее ждет Зачистка, и она счастлива. Доктор Лизандер вводит пароль, и теперь я понимаю, почему не смогла пройти дальше: у меня пароля не было.
– Видишь, здесь? «Пациент 9612 обратился в больничное учреждение с просьбой подвергнуться операции по смене личности. В результате обследования признана подходящим кандидатом по программе СЛЖН».
Я качаю головой.
– Этого не может быть. Здесь что-то не так. Как может кто-то пожелать смены личности? Зачем это нужно? – Я дергаю «Лево», и в висок ударяет такая боль, что глаза мгновенно застилают слезы.
– СЛЖН – это программа «Смена личности жертвам насилия». Некоторые молодые люди настолько изломаны в раннем возрасте, что существует лишь один способ сделать из них полезных членов общества – порвать цепь насилия, не допустить передачи традиции жестокости от них к детям – отнять боль. Сделать так, словно ее не было.
– Что же такого плохого было в ее жизни, что она захотела все забыть?
– Я помню ее, потому что сама проводила осмотр. Эми была очень расстроена. Видишь ли, в тринадцать лет ее изнасиловали, и у нее родился ребенок. Малыша власти забрали, и совершенно правильно сделали, учитывая обстоятельства. Но сама Эми совладать со всем этим не могла.