то снова на короткое время возвращался в реальность. На его лице, белом как мел, отражались боль и страдания. Посиневшие от холода губы потрескались, глаза впали, и под ними пролегли темные круги. Лишь прерывистое дыхание ведьмака свидетельствовало о том, что внутри него еще теплится искра жизни.

Этеле приблизился к другу, коснулся его ледяной руки. Пальцы дрогнули, инстинктивно сжав рукав свитера.

– Отзови заклинание, – с мольбой в голосе прошептал Эчед. Силился сказать еще что-то, но с губ сорвался лишь сдавленный стон.

На какое-то мгновение повисла гнетущая тишина, нарушаемая прерывистым дыханием Керестея.

– Не хочу идти наперекор судьбе, – с трудом сдерживая ярость, процедил Этеле. – И еще! Тебе не кажется, ты это заслужил?

– Идиот! – Кристиана скрутил очередной приступ боли. Исходя бессильной злобой, он прошипел: – До тебя так и не дошло, ради чего я все это делал!

Даниэль с сожалением посмотрел на друга.

– Крис, это до тебя даже сейчас ничего не доходит. – Поднявшись с колен, Ведающий последовал за Этеле к выходу. Оглянувшись в последний раз, прикрыл за собой дверь.

Глава 21

Вынужденное примирение

Несколько минут Кристиан топтался в коридоре, раздираемый сомнениями: войти или повернуть обратно. Последнее выполнить было бы гораздо проще. Порывался постучать, но оскорбленное чувство гордости останавливало, советуя не переступать порог комнаты.

«Если кто и должен делать первый шаг, так это Этеле!» – настойчиво звучало в голове.

Молодой человек прекрасно понимал, что Батори идти на контакт не станет, а значит, он, Кристиан, будет по-прежнему вне игры. Теперь его предали анафеме и занесли в список злейших врагов, на что ведьмаку, в принципе, было плевать. Но оставаться не у дел он не собирался.

Послав к чертям все, в том числе и свою уязвленную гордость, парень распахнул дверь и, не теряя времени, просто спросил:

– Что собираетесь делать?

– Уже очухался? – не выказал Этеле радости при его появлении и даже не попытался скрыть своих чувств. – Думал, мы избавились от тебя хотя бы на неделю.

– Что ж, вынужден тебя огорчить, – оставаясь верным самому себе, в язвительной манере проговорил Эчед. – Я бодр, как никогда, и великодушно готов оказать вам помощь. Хотя именно из-за вас и этой дрянной девчонки чуть не отправился на тот свет.

Блондин уткнулся в экран компьютера, всем своим видом давая понять, что этот разговор ему неприятен, так же, как и общество бывшего друга.

– Ну, что скажешь?

– Всерьез думаешь, что я вот так просто обо всем забуду и снова начну тебе доверять? – в голосе ведьмака сквозили раздражение и неприязнь. – Что придумал на этот раз? Поджарить Эрику уже пробовал, превратить в ледышку тоже. Я искренне восхищаюсь полетом твоей фантазии, Крис. Даже не берусь предположить, каким будет твой следующий шаг.

– А может, я раскаялся и теперь всего лишь хочу загладить вину. – Растянувшись в кресле, ведьмак заложил руки за голову и миролюбиво добавил: – Готов на время отказаться от своих планов и выслушать твои. Ты ведь уже придумал, как будешь ее спасать?

Ответом ему было молчание. Батори нервно захлопнул крышку ноутбука и потянулся за сигаретой, в то время как лицо Эчеда просветлело. Подавшись вперед, он с садистским удовлетворением произнес:

– Что и требовалось доказать! Неужели за столько дней не пришло в голову даже одной мало-мальски приличной идеи? Ай-я-яй, наша девочка будет тобой недовольна.

Этеле подскочил как ужаленный и, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, с угрозой процедил:

– Эрика не твоя забота, и советую тебе поскорее возвращаться в Будапешт, иначе следующая попытка использовать против нее магию может оказаться для тебя последней!

– Ну-ну, желаю удачи. Помнится, об одной красавице ты уже позаботился, – издевательски хмыкнул Крис. – Так позаботился, что она сразу же отправилась к своим праотцам. И что-то мне подсказывает, Эрика последует ее примеру. Это лишь вопрос времени.

Батори чувствовал, как его захлестывают гнев и ненависть. Ринулся было к ведьмаку, мечтая превратить того в боксерскую грушу. Лишь усилием воли в последний момент заставил себя сдержаться. Нет, больше он не поддастся на провокацию и не доставит Эчеду удовольствие, выставив напоказ свои чувства.

– Ты любишь причинять людям боль, Крис. Надеюсь, когда-нибудь все плохое вернется к тебе сторицей. – Не в силах находиться с ним рядом, Этеле вышел, с остервенением хлопнув дверью.

«Н-да, – флегматично подумал ведьмак, поудобнее устраиваясь в кресле и закидывая ноги на журнальный столик, – так и знал – мириться я не умею».

* * *

Новый день радовал обилием ярких красок. Солнечные лучи, проникая сквозь завесу из тонкой ткани, на секунду задержались на белоснежных плитах, потом, словно нехотя, переместились на вышитую накрахмаленную скатерть, погладили глянцевую поверхность мебели и посеребрили небольшой чайничек, негромко посвистывающий на плите. Я выключила газ и, плеснув кипяток в чашку, утопила в нем пакетик с заваркой.

– Находишь это прикольным? – Изольда взяла из вазы яблоко и принялась счищать зеленую кожуру, упругими кольцами ложащуюся на тарелку.

– Что именно? – Несмотря на уговоры подруги, непонятно с какого перепугу решившей сесть на убийственную диету и не теряющей надежды и меня приобщить к подобному издевательству над собственным организмом, я щедро полила майонезом ломоть хлеба, бухнув сверху толстый кружочек «Докторской», и с наслаждением приступила к завтраку.

Изе оставалось только смотреть на меня и облизываться. Проглотив слюну, подруга принялась за чтение очередной морали.

– Я о твоей маниакальной увлеченности тату. Давно в зеркало-то смотрелась? Глянь на свои руки! Наверное, у вора-рецидивиста и то наколок на теле меньше. Нафига тебе столько?

Это еще ничего, видела бы она мои ноги.

– А что твой блондин? – так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, а только нечленораздельные звуки, потому как мой рот в тот момент был занят бутербродом, полюбопытствовала подруга. – Опять куда-то провалился?

В ответ я неопределенно пожала плечами. Сама не понимала, что с ним творится. То ли чувства поостыли, то ли решил, что связываться с обреченной – себе дороже. В последнее время Этеле старался сохранять дистанцию, а все попытки сблизиться вроде как и не замечал. Теперь, оставаясь наедине, мы говорили только по делу: или о проклятом даре и моем неважнецком положении, или о том, откуда у моей бабушки столько магических прибамбасов. Ничто другое его не интересовало.

Вот невезуха! Даже с поцелуями я пролетела. Хотя, наверное, это и к лучшему. После всего случившегося мне и самой стоило повоздержаться.

– Эрика-а-а… – пощелкала пальцами возле моего лица Изка. – В каких облаках витаем? Думаешь избавляться от этого безобразия? – вернулась к своей излюбленной теме тату.

– Всенепременно, – лицемерно пообещала я. Поспешно отвернувшись