— Я знаю Бартонов много лет, — бодро сказала Франческа, — но не помню вас. Вы давно работаете?

— Около года, — с улыбкой ответил он. — А я время от времени вижу вас в этом доме.

Он смел. И у него отличная память.

— Какая ужасная трагедия! — проговорила Франческа, входя в зал.

Макдугал мгновенно сделался серьезным.

— Да, в самом деле. Джонни — славный мальчик. Преступника следовало бы расстрелять.

Франческа посмотрела на него повнимательнее. Неужели ему известна какая-то тайна? Ведь все вокруг считают мальчика мертвым.

— Бедная Элиза, — тихо сказала Франческа.

Он кивнул:

— Просто ужасно, как это отразилось на ней. Она замечательная женщина и не заслуживает таких страданий.

Франческа не могла до конца в нем разобраться, зная наверняка, что он достаточно смел и относится без лишней почтительности к представителям высшего класса.

— Сообщить комиссару, что вы уходите?

Франческа посмотрела на закрытую дверь в дальнем конце холла. Они так и не поговорила наедине. Ее сердце болезненно сжалось, ею овладели волнение и ужас. А если он так и не признается? Если скажет, что поцелуй был ошибкой?

Нет, лучше ей отогнать все сомнения и не мучиться. Вздохнув, Франческа повернулась к Макдугалу.

— Не следует им мешать, — сказала она.

Она не застала Конни дома. Ей сообщили, что та отправилась на званый завтрак, а Монтроуз работает в кабинете с секретарем. Именно на это она и рассчитывала.

Дверь в кабинет была открыта. Монтроуз в элегантном костюме в тонкую полоску сидел на краю письменного стола и диктовал что-то секретарю — лысеющему мужчине средних лет в очках. Увидев Франческу, он остановился на полуслове и встал.

— Франческа, какой приятный сюрприз! Как жаль, что ты не застала Конни! — Он улыбнулся, но его улыбка показалась Франческе мрачной. Или это плод ее воображения?

— Привет. — Она набрала в легкие воздуха и добавила: — Вообще-то я хотела поговорить с тобой.

Он все еще улыбался, оглядывая ее с ног до головы. Внезапно Франческа вспомнила, что ее лицо хранит следы поцелуев Брэгга. Однако теперь уже поздно думать об этом. Да и кто он такой, чтобы бросить в нее камень?

— Отлично. Джеймс, извини, пожалуйста.

Секретарь ушел. Франческа размышляла, станет ли она приманкой для льва в его логове или же охотником, идущим по следу. Оставалось лишь молиться, чтобы не стать легкой добычей.

Монтроуз жестом предложил ей сесть. Он не пытался закрыть распахнутую настежь дверь. Вид у него был совершенно невинный.

Франческа скрестила руки на груди, но ее сердце стучало по-прежнему громко. Она приказала себе расслабиться, но и это не помогло. Господи, с чего начать?

— У тебя все в порядке, Франческа? — Монтроуз сдвинул брови. — Могу я спросить, почему ты так бледна и растрепана?

— Я чувствую себя хорошо. Насколько это возможно в нынешних обстоятельствах, — хриплым голосом ответила она.

Монтроуз направился к ней. Ей стало трудно дышать. Она напомнила себе, что это Нейл — высокий, крупный, неотразимый и элегантный Нейл, при виде которого ее бросало в дрожь. Замечательный отец, но отнюдь не образцовый муж, каким все его считают.

— Кто-нибудь… тебя обидел? — напрямик спросил он.

Франческа подумала, что он имеет в виду мнимого претендента на ее руку, и поспешно ответила:

— Нет-нет. Получено новое письмо, Нейл.

Ну вот. Она это сказала.

Он не сразу понял, что она имеет в виду. Затем его глаза округлились.

— Ты говоришь о сыне Бартонов? — уточнил он.

Она кивнула, не в силах унять сердцебиение.

— «Последняя подсказка — Вечность», — прошептала она.

Его глаза широко раскрылись, он подошел и остановился перед ней.

— Господи, только бы мальчик был жив!

— Да. — Было невозможно определить, виновен он или нет. Он вел себя как всегда. Но даже если он не виновен в похищении Джонни Бартона, он вовсе не тот человек, за кого его принимали все эти четыре года. Он лжец, прелюбодей, обманщик и совсем не тот, за кого себя выдает. А как погибла его первая жена? Обстоятельства ее смерти насторожили следствие. Об этом в их семье никто понятия не имел.

— У полиции имеется список подозреваемых. Их круг все сужается. Очевидно, кто-то хочет навредить Роберту Бартону. — Франческа сама удивилась, как спокойно звучит ее голос.

— У всех есть враги, я полагаю. Но использовать для сведения счетов невинного ребенка непростительно, — твердо заявил он.

— Да, это верно. — Похоже, они отвлеклись от темы. Франческа собралась с духом. — Я видела тебя с Элизой.

Он играл с пресс-папье. Его рука вдруг застыла. Затем он медленно поднял на нее глаза.

— Я все ждал, когда ты предъявишь мне обвинение, — проговорил он наконец.

Их взгляды встретились. Он ничего не отрицал и явно знал, что ей известно о его связи. Франческа не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. «Последняя подсказка — Вечность», а его первая жена умерла при подозрительных обстоятельствах, подумала она. Монтроуз подошел к двери и плотно закрыл ее, спокойно сел за письменный стол и устремил на Франческу взгляд. Стол был массивный, кресло, в котором он восседал, напоминало трон, и девушка почувствовала себя жалкой маленькой просительницей.

— Как ты мог? — хрипло спросила она. — Как?

Он слегка улыбнулся и приглушенно сказал:

— Ты не поймешь. Ты еще почти ребенок.

— Вовсе нет, — сумела возразить Франческа.

Он молча сцепил перед собой руки, выражение лица у него было мрачное.

— Ты ее любишь? — вскрикнула Франческа. К глазам подступили слезы, затуманили взгляд. Она резко смахнула их.

Монтроуз вздрогнул. А Франческа вдруг осознала двусмысленность своего вопроса. Кого она имела в виду, говоря «ее»?

— Ты любишь Элизу Бартон? — хрипло спросила она. Проклятие, она не станет плакать.

— Нет. Если подразумевать то, о чем ты говоришь.

— Значит, нет? Тогда как же ты мог? — снова выкрикнула Франческа.

Он довольно долго смотрел на нее.

— Я уже сказал, тебе этого не понять, Франческа.

— А ты вообще любишь мою сестру? — перешла она на шепот.

Поколебавшись, он встал.

— Я ни с кем не собираюсь объясняться.

Он отказался отвечать. Сердце у Франчески упало. Он не любит Конни.

— Думаю, что когда-нибудь тебе придется объясниться с моей сестрой, а возможно, и с твоими детьми, — сказала Франческа, чувствуя, как высоко, громко и зло звучит ее голос. К ее глазам снова подступили слезы. — Как ты мог поступить так со своей семьей?! Как, Нейл?