– Да, конечно. Получив ваше письмо, я ей написал, и мы встретились.

– Надеюсь, вы не сочли, что я вмешиваюсь не в свое дело.

– Конечно нет. Я знаю, вы любите улаживать всякое… – Он улыбнулся. – Рождения, смерти, браки и все остальное.

«Возможно, я действительно это люблю, раз вечно в них вмешиваюсь, – с ноткой смирения подумала я. – Возможно, я больше живу жизнью других, чем своей собственной». Мы стояли на обычном нашем месте для беседы – на пороге моей кухни. Почувствовав на себе напряженный взгляд Роки, я подняла глаза, чтобы на него посмотреть.

– Милдред!

– Да?

– Я надеялся…

– На что вы надеялись?

– Что вы предложите мне чаю. Сами знаете, вы ведь всегда завариваете чай при подобных «случаях». Этим вы мне больше всего запомнились, а сейчас, несомненно, как раз «случай», верно?

Значит, он все-таки такой меня запомнил – женщиной, которая вечно заваривает чай. Теперь уже ничего не поделаешь, оставалось только заварить.

– Да, конечно, – откликнулась я. – И вообще уже почти время пить чай, то есть традиционный час для чаепития.

– Вы так и не приехали погостить у меня в коттедже. Почему?

– Вы так и не позвали.

– Но люди же не должны ждать, пока их позовут. Другие приезжали.

– Какие-нибудь военнослужащие из женского вспомогательного?

И ели ленч в заросшем саду с бутылочкой вина? Я очень боялась, что так все и было.

– Из женского вспомогательного? – Роки посмотрел на меня с недоумением, потом рассмеялся. – О да, одна или две. Но, разумеется, не в форме, поэтому к ним относишься как к человеческим существам. Уйма людей приезжала. У меня была бурная светская жизнь. А вы воображали меня там в полном одиночестве?

– Правду сказать, не знаю. Не думала. – Мне не хотелось вспоминать или рассказывать ему, что я про него воображала.

– Конечно, мужчины обычно не остаются одни, верно? Кажется, мы это однажды уже обсуждали.

– Ну, разумеется! Чего мы только с вами не обсуждали!

Чай был заварен – настолько крепкий, насколько слабый получился в тот день, когда его бросила Елена. Интересно, почему чай может так отличаться, хотя завариваешь его одним и тем же способом? Или тут как-то сказывается эмоциональное состояние заваривающего? Некоторое время мы сидели молча, мрачно размышляя над крепким чаем, а потом я начала расспрашивать его про мебель, которую вывезли, и поинтересовалась, собирается ли он все перевезти назад.

– Нет, мы решили окончательно перебраться за город. Нам не слишком-то нравится это место.

– Да, пожалуй. Ассоциации…

– Остальное ведь нетрудно упаковать и переслать нам, правда?

– О да, это нетрудно устроить. – Я сознавала, каким веселым тоном говорю. – Интересно, кому достанется ваша квартира?

– Надеюсь, какой-нибудь респектабельной особе, поскольку вам придется делить с ней ванную. А нельзя дать объявление в «Церковные ведомости»: дескать, ищу двух англосаксонских леди? Вам же на самом деле это нужно.

– Наверное, да.

Хотелось думать, что по моему лицу нельзя было увидеть, как угнетает меня мысль о подобном будущем. Но потом я вспомнила, что не в моей власти решать, каким быть следующим жильцам. Я предполагала, что этим займется домовладелец, хотя, если бы знала кого-то, кому нужна квартира, могла бы замолвить за них словечко.

– Какие новости? – спросил Роки, забирая последнее шоколадное печенье. – Что-нибудь увлекательное в приходе случилось?

– Джулиан Мэлори разорвал помолвку. Но, кажется, я об этом писала.

– Да, конечно, священник. Ваш священник. Это же прекрасно, теперь он может жениться на вас. Разве вы не этого хотели?

– Если бы он хотел жениться на мне, мог бы предложить до того, как познакомился с миссис Грей, – возразила я.

– Вовсе не обязательно. Часто случается, что человека отвергают или обходят, а потом видят его истинную ценность. Я всегда считал, что это очень романтично.

– Для того, кто отвергает, возможно, но никому не нравится быть отвергнутым, – неуверенно откликнулась я, чувствуя, что у Роки вот-вот создастся впечатление, будто я действительно хотела выйти замуж за Джулиана. – И вообще ни о чем, кроме дружбы, между нами я и не думала.

– Как скучно. А что, если вам выйти за другого, за его помощника?

– Я терпеливо объяснила, что отец Грейторекс совсем мне не подходит и вообще не из тех, за кого хочется замуж.

– Позвольте уж мне остаться как есть, – заключила я. – Я вполне счастлива.

– Ну, не знаю… Мне все равно кажется, что нам бы следовало что-то предпринять, – неопределенно отозвался Роки.

Встав, я унесла поднос с чашками на кухню.

– Вы виделись с нашим другом Иврардом Боуном? – крикнул из гостиной Роки.

Едва он это спросил, как до меня дошло, от чего у меня на душе точно кошки скреблись: Иврард Боун и его мясо. Конечно, если подумать, это выглядело нелепо, но я решила не упоминать Роки про мясо. Он ничего не поймет и станет насмехаться. Тут мне взгрустнулось, что он вообще не поймет, что, возможно, он вообще никогда меня не понимал.

– Некоторое время назад ходила с ним на ленч, – только и сказала я. – У него вроде бы все как обычно.

– Надо полагать, его ждет облегчение и одновременно разочарование, когда он узнает, что мы с Еленой снова вместе, – самодовольно отозвался Роки. – Думаю, он считал ситуацию чуточку пугающей.

– Для него это было довольно неловко. Или могло обернуться.

– Бедная Елена, это был один из тех внезапных иррациональных порывов, какие бывают у женщин. Теперь она утратила всяческие иллюзии. Когда надо было быть под рукой, чтобы ее утешить, он вдруг сбегает на собрание Доисторического общества в Дербишир. Знаете, как это случается?

– Вы про утрату иллюзий? Да, пожалуй, понимаю, как бы это могло случиться. Например, знакомишься с человеком, и он цитирует у церковной ограды стихи Мэтью Арнолда или какого-то другого твоего любимого поэта, но, естественно, жизнь не такова, – довольно сумбурно выпалила я. – И поэтов он цитировал только потому, что считал, что от него этого ожидают. Я хочу сказать, что на самом деле он не таков.

– На такой стандарт и впрямь трудно равняться каждый день. Я про цитирование Мэтью Арнолда у церковной ограды, – отозвался Роки. – Но, возможно, он был добр к вам в ту пору, когда вы нуждались в доброте. Это ведь чего-то да стоит?

– Стоит, конечно.

И снова, вероятно, в последний раз, я увидела, как на террасе адмиральской виллы сбились неловкой группкой служащие из женского вспомогательного. Доброта Роки, безусловно, многое значила для них в тот момент, и, возможно, кое-кто из них до конца жизни ее не забудет.