– У себя дома, наверное. А где ей еще быть?

– Я думала, она придет на обед.

– На обед? Вам бы хотелось ее пригласить? Боюсь, я об этом не подумал.

– Я думала, вы ее уважаете и высоко цените.

– Да, конечно, но это ведь не значит, что я должен приглашать ее на обед.

Повисло молчание, и я осмотрела комнату – приятную, но ничем не примечательную: большой письменный стол, множество книг и бумаг, но никаких фотографий и ничего интересного на каминной полке, если не считать карточки с осенней программой научного общества.

– Как ваша матушка? – спросила я.

– Спасибо, очень хорошо.

– А мисс Джессоп?

– Мисс Джессоп?

– Та дама, что сидела в гостиной тем вечером, когда я у вас обедала.

– Боюсь, я ничего о ней не знаю.

– Думаю, пора посмотреть, как там форма для запекания. – Я встала. – Сейчас ровно половина восьмого.

Птица получилась очень вкусная, и уверена, даже у Уильяма не вышло бы лучше. Красное вино было совершенно chambre, а беседа значительно потеплела, так что к тому времени, когда мы сидели за кофе у мурлыкающего газового камина, в комнате воцарилась уютная атмосфера.

– Мне было бы очень интересно посмотреть статью, которую вы пишете для научного журнала, – сказала я.

– Она чересчур скучная, не стану вас так мучить.

– А как насчет книги? Как она продвигается?

– Как раз получил кое-какие гранки, а потом, разумеется, придется взяться за указатель. Не знаю, как найду для всего время, – сказал, не глядя на меня, Иврард.

– Но разве некому этим заняться? – спросила я.

– Вы про замечательных женщин, которых высоко ценят и уважают?

– Да, наверное, я именно их имела в виду.

Возникла пауза. Я смотрела в газовый огонь, и это было в сто раз лучше спирали калорифера, в который я смотрела с Джулианом.

– Я тут подумал… – неуверенно начал Иврард, – но нет… я не мог бы вас просить. Уверен, вы слишком заняты.

– Но я не умею! – запротестовала я.

– Я бы вам показал! – с пылом предложил он. – Вы быстро научитесь. – Встав, он принес со стола стопку гранок и машинописных страниц. – На самом деле все просто. Вам нужно только посмотреть, совпадает ли лист гранок с листом машинописи.

– Наверное, могу попробовать, – сказала я, беря лист гранок и глядя на него с сомнением.

– Великолепно! Какая же вы добрая! – Я никогда не видела Иврарда таким воодушевленным. – А может быть, вы и с указателем справитесь? Долго читать гранки скучновато. А указатель стал бы для вас приятной переменой.

– Да, действительно, перемены бывают приятны, – согласилась я.

И не успею оглянуться, как окажусь у его плиты, чистя картошку и моя посуду, – это станет приятной переменой, когда удовольствие от вычитывания гранок и составления указателя поблекнут. Стоит ли какой-либо мужчина такой обузы? Скорее всего нет, но ее взваливаешь на себя бодро и весело, и в конечном итоге она может обернуться не такой уж тяжелой. Возможно, мне позволят разговаривать с миссис Боун о древоточцах, птицах или иезуитах или узнать, кто такая на самом деле мисс Джессоп и почему от нее требовали извинений.

– Наверное, это будет интересная работа, – довольно церемонно сказала я и начала читать лист гранок, который держала в руках. И тут же на меня нахлынуло отчаяние, поскольку текст был совершенно неудобоваримый. – Но я его не понимаю! – воскликнула я. – Не представляю, что на самом деле значат эти фразы?

– Не пугайтесь, – улыбнулся Иврард. – Рискну предположить, что со временем вы начнете понимать. Помните жену покойного президента?

– Ну, это, конечно, может послужить утешением, – отозвалась я, снова увидев себя в зале научного общества, где в плетеном кресле первого ряда сидела старушка со своим вязаньем. Доклад тек сквозь нее, а она просто сидела и щелкала спицами, а потом они выскользнули у нее из рук, и ее голова упала на грудь. Она заснула, но это не было поводом расстраиваться. Никто не придал этому значения и даже не заметил, когда ее голова снова рывком поднялась и она огляделась по сторонам невидящими глазами, недоумевая с минуту, где очутилась. В конце концов, она всего лишь жена президента и вообще всегда засыпает.

Потом перед моими глазами предстала другая картина: Джулиан Мэлори стоит у калорифера в своем крапчатом макинтоше с ракетками для пинг-понга в руках и цитирует не вполне подходящую фразу из Китса. Его, возможно, придется защищать от женщин, которые станут жить в его доме. Иными словами, с моими обязанностями в приходе и работой, которую я собиралась делать для Иврарда, меня как будто все-таки ожидала – как выразилась Елена – «полная жизнь».