Мое намерение приготовить утром Дитриху завтрак так намерением и осталось — я безбожно проспала. Проснулась, лишь когда он, чертыхаясь вполголоса, торопливо одевался, ища свои вещи — с вечера мы их так и не собрали, даже не думали про это, из кровати выбирались лишь поесть и в душ. Не до одежды нам было.

— Ты уходишь? — зачем-то спросила я, хотя и так все было понятно.

— Не ухожу, убегаю, — ответил он. — Спи.

Но кровать без него уже не казалась столь привлекательной, как с ним. Казалось неправильным, что он уйдет, а я повернусь на другой бок как ни в чем не бывало и опять усну. Сон слетел окончательно.

— Подожди, я поесть приготовлю.

— Я опаздываю, — ответил он. — По дороге перехвачу чего-нибудь. Спи.

Он легко поцеловал меня в щеку и сказал:

— До вечера.

— Ключ возьми, — вспомнила я. — А то уйду, а ты под дверью будешь сидеть.

— Куда это ты уйдешь? — с деланым возмущением спросил он. — А кто будет меня ждать?

— Ждать буду, но для этого не обязательно сидеть, уставившись в дверь. Что мне здесь делать одной целый день, сам подумай?

Дитрих был уже полностью одет, но уходить не торопился. Было очень заметно, что он борется с желанием забыть про обещание Карлу и остаться. Всего на один день. Что изменит один день в работе Сыска? На который мы могли придумать очень много всего и только для нас двоих. Я попыталась внушить это Дитриху. Но, наверное, плохо пыталась или у него была врожденная устойчивость к ментальной магии.

— Хорошо, — вздохнул он. — Где взять ключ?

— В верхнем ящике тумбы в прихожей.

Вздох разочарования сдержать мне не удалось. Нет, конечно, замечательно, что он такой ответственный, но мы же только вчера поженились.

— Не грусти, Линди. — Дитрих мне подмигнул. — Ночь все равно наша, а я как человек теперь семейный просто обязан что-то на семью зарабатывать, а не валяться целый день в кровати. Хотя, естественно, предпочел бы второе.

Про то, что его больше волнует ситуация с арестом Штефана, он не сказал, но я это и так понимала — не зря же он выдвинул Карлу условие про результат моего сканирования за его подписью. Второй раз Дитрих меня не поцеловал — наверное, побоялся, что решимость пойти на работу испарится, она и так стремительно таяла. Из комнаты он вышел быстро, загремел в прихожей ящиком, который выдвигался с трудом и очень шумно, задвинул его назад. Затем в дверном замке провернулся ключ, сначала его открывая, а потом закрывая. И в квартире стало совершенно тихо. Так тихо, что эта тишина казалась неживой. Не хотелось вставать, куда-то идти и что-то делать. Я притянула к себе подушку, представила, что это Дитрих, обняла ее и попыталась опять уснуть. Но замена оказалась так себе, и сон не шел. Покрутившись немного в кровати, я встала и пошла в душ. Полюбовалась в зеркало на свою счастливую физиономию, повертелась немного перед ним, придирчиво выискивая в себе недостатки, которые мог отметить Дитрих. Вспомнила, как вчера он на меня смотрел, и пришла к выводу, что я — идеальна. Но даже идеальным инорам нужно чем-то себя занять. Я принялась убираться — все же вчера мы устроили в квартире знатный бардак, вон сколько мужу пришлось искать свою одежду. Мужу… Богиня, как это все странно! Уборка заняла меня на некоторое время, но работали только руки, а голова оказалась совершенно свободной для размышлений. Нет, я больше не страдала из-за своего поспешного замужества, пусть и приняла решение со скоростью, совсем мне не свойственной. Что сделано, то сделано. Все — назад пути нет, да и не нужен он мне, этот обратный путь. Что толку бегать туда-обратно или вообще стоять на месте? Внутри меня поселилась стойкая уверенность, что решение правильное и жалеть о нем не придется. Поэтому сейчас волновало меня совсем другое — что же случилось с инорой Вернер на самом деле и каким боком в этой истории замешан Штефан. И главное — насколько сильно пострадает Дитрих от того, что туда втянули еще и меня. Но данных было так мало, что сколько я ни ломала голову, ничего путного не придумала. Какой интерес был у Кремеров, я так и не понимала. Ведь инор Кремер пришел к Дитриху явно для того, чтобы Сыск обратил внимание на Штефана, пусть и таким странным окольным путем. И успокоился он лишь, когда Штефана арестовали. Было ли это связано с книгами иноры Вернер? И были ли они вообще, эти книги, или осталась лишь та, которую нашли в сейфе Штефана?

В квартире царили чистота и порядок, и больше делать мне в ней было нечего. Я выпила чашку отвара и пошла туда, куда уже столько дней ходила по утрам, — в офис. Был он нам теперь не нужен, а значит, нужно расторгнуть договор или хотя бы попытаться это сделать. Выяснить, где находится владелец, не составило труда — достаточно было заглянуть в соседнее помещение. Мне повезло и второй раз — переговорить с владельцем я смогла сразу же. Но на этом мое везение закончилось — расторгать договор он отказался. Еще бы, деньги получены, и немалые. Даже оставь он себе штраф, кто знает, сможет ли он найти арендатора так быстро, чтобы остаться в плюсе. Я его понимала, но и оставлять балласт ненужного офиса не хотела, поэтому продолжала уговаривать.

— Инора Хартман, — наконец устало сказал он. — В любом случае я заключал договор с вашим мужем, с ним и буду говорить о расторжении.

И посмотрел на меня несколько снисходительно. Так, что было понятно — Дитрих добьется ничуть не больше, а сдастся намного раньше. Мне ведь муж уже сказал, что списал офис в неизбежные потери, а значит, заранее смирился с поражением.

— Впрочем, — сжалился надо мной владелец, — если вы найдете арендатора самостоятельно, то я перезаключу договор с ним и даже сумму штрафа уменьшу.

— Думаете, будет много желающих оплатить сразу за год? — позволила я себе шпильку.

— Ваш же муж заплатил, счел, что это выгодно, — невозмутимо ответил владелец. — В крайнем случае можете найти такого, кто будет платить ежемесячно вам, и заключить с ним договор сами.

Я поблагодарила его за совет, распрощалась и пошла в офис. Часть вещей я могу и сама перенести. Документы и артефакты забирать нельзя — здесь хорошая магическая защита, а у меня дома лишь несложный замок. Но вещей у Дитриха много, и копаться в них без него мне показалось некрасивым, так что начала отбирать только то, что лежало на видном месте. Например, вторая подушка нам не помешает. Я начала складывать на свой стол все, что хотела забрать сегодня.

— Ну как? — Влетевшая в офис Эмили даже не поздоровалась. — Как там Штефан?

— Ты думаешь, за ночь что-то могло измениться?

— Конечно, — уверенно отвечала она. — Это же ужасно, что арестовали невиновного и он там сидит страдает.

— Поэтому ты хочешь, чтобы посадили и меня и мы страдали вместе? — не удержалась я.

— Я хочу, чтобы его выпустили, остальное неважно.

Она чуть опустила голову и смотрела на меня набычившись. С тем упрямством, столь ей характерным, которое иной раз на нее накатывало и от которого зачастую страдали не только окружающие, но и она сама.