Не понимая, что случилось с женой, он немедленно вызвал «скорую», и те несколько минут, что она ехала, пытался привести жену в чувство.

Только Кристина, осматривая Дору, заметила на голове гематому и небольшую рваную ранку у виска. Позже, в реанимации, на теле обнаружили несколько свежих синяков.

По долгу службы медики дали телефонограмму в милицию.

Первоначальное следствие было проведено добросовестно, даже более ретиво, чем это обычно бывает.

Медики пришли к выводу, что Дора не могла получить таких повреждений, просто упав с высоты своего роста. Если бы она была в сознании и сказала, что упала сама, ничего не оставалось бы, как поверить ей, но она была в коме.

– Так, может, подождать, пока Дора очнется и расскажет, как все было, а потом уж возбуждать уголовные дела? – хмуро спросил Артур.

Андрей терпеливо пояснил, что при тяжких телесных дело заводится независимо от того, есть заявление потерпевшего или нет. Кроме того, вероятность, что Дора вспомнит обстоятельства травмы, очень мала, добавил он деликатно.

Сердце Неймана сжалось. Что с ней будет? Реаниматологи сказали, что непосредственной угрозы жизни нет, и он воспрянул духом, а ведь эта фраза означает всего лишь, что Дора не умрет сегодня. Но что будет с ней дальше? Очнется ли? Вернется ли к ней разум и память?

Улики в отношении Глеба достаточно серьезные. Как ни дико выглядит предположение, что мэр города избил жену до полусмерти, для других версий нет никакой почвы.

Следов постороннего присутствия в квартире не найдено, дверь не взломана, замок не нарушен. Допустим, Дора сама открыла дверь злоумышленнику, но запереть за ним она уже не могла.

Украли ключи? Но Глебова связка была у Глеба, Дорины ключи нашлись в кармашке ее сумочки, а запасная связка лежала на обычном месте, в бюро.

Из квартиры ничего не пропало. Все вещи лежали на своих местах, что исключало попытку ограбления.

Дознаватели провели поквартирный обход, но никто из соседей не заметил ничего подозрительного.

И все же Нейман готов был верить во что угодно, хоть в инопланетян, только не в виновность Глеба.

Артур приготовил для Андрея чай. Когда юноша пил, кадык смешно ходил по его тощей шее.

– Сейчас наша первоочередная задача – добиться подписки о невыезде, – горячился он. – А дальше потихоньку разваливать дело, подвергая сомнению каждую улику. В любом случае дело не передать в суд, пока состояние Доры Иосифовны… – Тут парень замялся.

– Не восстановится, – быстро подсказал Владимир Валентинович.

– Вот именно. А там она расскажет, что на самом деле произошло.

– Скажите, Андрей, а вы сами что думаете?

Ситуация изменилась. Ребенок, нанятый ими для разового мероприятия – проникновения в следственный изолятор, неожиданно превратился в личного адвоката Глеба.

Андрей был, кажется, шокирован таким стремительным карьерным ростом, и самокритично признался, что Глеб Борисович так обеспокоен судьбой Доры Иосифовны, что собственная будущность его почти не интересует. К адвокату у него было только одно требование – чтобы тот сообщал ему о здоровье жены.

Поэтому, выпив чаю, все трое отправились в больницу. На следующее утро Андрей собирался повидаться с Глебом и доложить о состоянии Доры. Комиссаров был у него единственным и, как подозревал Нейман, первым клиентом, так что молодой адвокат мог посвящать ему все свое время.

– Пока ничего нового. – Лариса остановила их в коридоре. Она выглядела очень усталой, но странным образом черные круги под глазами не портили ее красоты. – Главное, она дышит сама, и это внушает оптимизм.

Она попросила их не тревожить реаниматолога и повела к себе в ординаторскую.

– Как вы думаете, когда Дора Иосифовна придет в себя? – требовательно спросил Андрей.

Лариса только вздохнула.

Видя ее крайнюю усталость, Артур бесцеремонно начал массировать ей плечи, Нейман завороженно следил за точными движениями его пальцев. В них чувствовалась такая нежность, что смотреть на это было немного стыдно.

– Спасибо, Артур, достаточно, – сказала она таким ровным тоном, что это спокойствие никого не могло обмануть.

Боже, неужели они…

Да и черт с ними! Нейман им не нянька.

Он понял, что роман Ларисы и Артура больше не пугает его. Так оно всегда бывает. Обычные наши горести и страхи отступают, когда приходит настоящее горе.

– Понятно, что медицина – наука не точная, но хоть приблизительно скажите, – настаивал Андрей.

– Понимаете, если насчет физического состояния мы можем делать какие-то прогнозы, то разум непредсказуем. Она может очнуться нормальным человеком, может навсегда получить интеллектуальный дефицит… Или останется на таком же уровне. Одно я могу сказать с вероятностью девяносто девять процентов – завтра она не придет в себя.

Тут, символически стукнув в дверь, появилась Кристина. Сегодня она была «не при исполнении», очень трогательная в джинсах и белом свитере с косами.

– Тут целое собрание, – заметила она неопределенно. – Я заходила узнать про Дору, ну и тебя заодно проведать. Как ты, держишься?

– Все в порядке. Мне ребята днем дали отдохнуть.

– Это тебе для восстановления сил. – Кристина достала из холщовой торбочки плитку горького шоколада. – Владимир Валентинович, вы в Интернет сегодня заходили?

В ее голосе он с радостью уловил прежние командирские нотки. Кажется, Кристина забыла, что теперь они – чужие люди.

– Не до того было.

– Так вы сходите, посмотрите, что устроили ваши подопечные на сайте! Полюбопытствуйте! Это ужас!

Андрей заметил, что у него всегда с собой ноутбук, и через минуту компания уткнулась носами в экран.

Нейман увидел, что в ветви дискуссии отметились все постоянные посетители форума. Новость о том, что мэр едва не убил жену, обсуждалась как бы сочувственно, но злорадство сочилось из всех щелей. Не успела появиться первая запись, как тут же припомнили злосчастный синяк на Дорином лице. Вывод был такой: если бы тогда общественность отреагировала более живо, сегодняшней трагедии могло и не случиться. На страницах форума Глеб представал как закоренелый домашний тиран, блогеры живописали образ семейного насильника с такой уверенностью, словно лично присутствовали при чинимых Глебом расправах над женой.

Представив, что сайт попадет на глаза следователю, Нейман похолодел.

– Для правосудия эти писульки не имеют веса. – Андрей словно подслушал его мысли. – Ни один нормальный следователь не станет с этим связываться. Волноваться не о чем.

– Господи, какая грязь, – расстроилась Лариса.

Она выглядела сконфуженной, как любой порядочный человек, столкнувшийся с хамством.