на ногу для удобства. И, начиная выводить первые линии чёрным карандашом, вдруг призналась себе, что ей самой начинает нравиться эта её работа. В первую очередь, конечно, любопытство: что появится на картонных карточках? А потом громадная, всеобъемлющая радость, когда понимаешь, что человек напротив не просто восстанавливается, а становится самим собой – но благодаря тебе!.. Аня до сих пор не знала, какие силы использует, но её поражал сам процесс.

Дин Валентайн будто задремал. Но по его вздрагивающим векам можно легко угадать, что он пытается расслабиться, хоть у него плохо получается.

Он много чего рассказал, но не сказал главного. Он испытывал страх перед исчезновением личной магии. Помня, как Таеган испытывал депрессию, становясь не нужным в своей работе, Аня сочувствовала дину Валентайну: он ведь, может, и не нуждался, но работать ему нравилось – это она ощутила сразу. Внезапно она подумала: «Я не восстанавливаю его, а возвращаю полноценным на рабочее место!»

Первые минуты она просто смотрела на него, размышляя обо всём подряд, а потом вздрогнули пальцы – и чёрный карандаш принялся выводить округлые линии. Ещё до того, как закончился рисунок, Аня сообразила, что рисует навесной дверной замок. И почему-то нисколько не сомневалась, схватив затем карандаш серого цвета.

Вскоре все карточки были готовы. Не теряя ни минуты (Таеган в доме – улыбнулась она), Аня разложила рисунки на полу, перед креслом с дином Валентайном. Раскладывала быстро – может, поэтому действовала интуитивно, и, может, потому карточки легли идеально: ни одна не позеленела плесенной зеленью от неприятного ей соседства с другой карточкой.

Серые потоки потянулись к дину Валентайну, погружая его в наклонный стакан.

Спустя двадцать минут – Аня следила по настенным часам над дверью в кабинет – карточки стали графикой, на картонках остались лишь чёрные контуры замков на белом фоне. Но, когда Аня начала собирать их, на третьей карточке остановилась и принялась вглядываться в неё. Нет, она пока ещё немного практиковала, но всё, что отличается, всегда поначалу вызывает тревогу. На третьей картонке серый цвет остался. Такое впечатление, что кто-то старательно стирал ластиком с замков серый цвет, но так до конца стереть не сумел. И цвет остался, прячась ближе к чёрным контурам.

Добрав карточки, Аня выпрямилась.

- Что случилось? – с тревогой спросил дин Валентайн, поймав её озадаченный взгляд на картонки.

- Я пока сама не понимаю. Но почему-то цвет образов ушёл не до конца. Как вы себя чувствуете?

Дин Валентайн поднял перед собой руку и, прошептав неразличимые из-за отсутствия звука слова, принялся наблюдать за пальцами. И вдруг улыбнулся.

- Вижу замечательно! – объявил он. – Так, как видел, когда впервые начал заниматься магией и набрал огромное количество силы! Дайна Агни, вы считаете, я не конца набрал собственную силу?

- Я начинающий маг образов, - напомнила смущённая Аня. – Но на всякий случай – давайте попробуем повторить? Мне нетрудно, потому что я просто снова раскрашу рисунки на карточках серым цветом.

- Почему мне кажется, что серый цвет останется? – негромко, словно про себя проговорил дин Валентайн и даже улыбнулся. Но согласился на повторный сеанс.

Карточки больше не желали работать!

- Что и требовалось доказать, - спокойно сказал чиновник, с удовольствием рассматривая пальцы, после того как снова прочитал небольшое бытовое, как он объяснил, заклинание, чтобы посмотреть, будет ли работать его личная магическая сила. – Дайна Агни, вы отдадите мне эти рисунки?

- Конечно. – И Аня передала ему плотную стопку карточек.

Дин Валентайн встал с кресла и протянул в ответ две банкноты.

- Остальные – в счёт документов для дайны Оноры, - спокойно сказал он.

- Я думала… - растерялась Аня. – Думала, что мы вообще будем меняться: документы дайны Оноры – на сеанс магии!

- Документы дайны Оноры – это уступка государства вам, женщине, которая делает и будет делать много для тех магов, кто нуждается в ней, - возразил дин Валентайн и, понизив голос, добавил чуть насмешливо: - Я ведь перебрал документы на дайну Онору и теперь знаю, кто она. Незаконная дочь вашего умершего мужа. По закону она должна сейчас воспитываться в приюте.

- Но теперь она моя помощница – и никто не будет претендовать на неё? – встревоженно уточнила Аня.

- Вы правы. Никто не посмеет требовать отдать её в приют. – Дин Валентайн помолчал и вздохнул. – Если вы посчитаете, что две банкноты – этого мало, я готов…

- Нет-нет! Что вы! – замахала руками Аня и призналась: - Я пока неопытна в этих делах. Честно говоря, я думала: если ко мне обратится государство, я буду брать то, что предлагается. Но для частных лиц – цены будут гораздо ниже.

- Вы сильно устаёте после сеанса?

Уже более осторожно Аня ответила:

- Мне кажется, пока я не слишком много занималась практикой, будет лучше, если я буду проводить по одному сеансу в день.

- Я вас понял, - кивнул чиновник, пряча карточки с рисунками во внутренний карман сюртука. – Если я приведу к вам людей из отдела, вы не откажетесь от работы?

- Нет. Мне даже неловко, если буду знать, что есть нуждающиеся в моей помощи, а я не знаю о них.

- Благодарю вас, дайна Агни, - поклонился дин Валентайн.

Она проводила его к карете, дожидавшейся у крыльца, а потом долго стояла у колонн, глядя на мокрый сад и постепенно темнеющую дорогу.

- Агни!

На крыльцо выскочила Кристал.

- Пройдём быстрей! Там Никас с дином Таеганом что-то придумали!

- И что это?

Аня пошла к двери, лишь раз хлопнув по карману с деньгами и не удержав улыбки при мысли о том, что к осени дом начнёт укрепляться и утепляться. Как будут утепляться братья и сестрёнка. При мысли об Оноре она улыбнулась: свою невесту будет утеплять Никас! Купил же он ей платье!..

Даже на эти две банкноты, примерно зная теперь тамошние цены, можно на рынке столько всего накупить!.. Она ощущала такое высокое чувство, словно взлетает! И всё это из-за того, что в кармане деньги, которые помогут не только заткнуть все дыры в хозяйстве! Нет, эта взлетающая радость оттого, что теперь эти деньги будут всегда! В душе Аня снисходительно к себе, счастливой, добавила: «А если даже не всегда, то уже тех, что имеется, хватит на очень многое! Ура-а!! – И тут же напомнила себе: -