Мысли Себа крутились, но открытие принесло некоторое облегчение.

– Я прочитал только два его рассказа. Помню, от них бросало в дрожь, но стиль оставлял желать лучшего.

– Да, он не был Алджерноном Блэквудом, но в его историях всегда присутствовала такая аутентичная странность, что я готов был ему аплодировать.

– Но из тюрьмы – и прямо к ОПИ, в Девон? Такой громадный скачок.

– Да. Он должен был получить достаточную поддержку, чтобы попытаться поднять свою терапию на новый уровень, коим и оказалось ОПИ. Исходя из того, что мне удалось выяснить, он кое-чему научился у одной женщины. Это была сестра Катерина из Храма Последних Дней. Это относится еще к дням его работы в Мэйфэйр. Они были знакомы задолго до того, как она уехала во Францию. О, Хаззард обожал женщин в возрасте, очаровательных и обаятельных, типа «любимой тетушки». Это был ключевой образ, под который он красился, когда был женщиной. В его рассказах это тоже очень хорошо прослеживается. И вот что я думаю: ему на самом деле очень хотелось быть женщиной. Кажется, мне еще никогда не приходилось встречаться с людьми, которые бы настолько отчаянно ненавидели то, кем они являлись. По-моему, Хаззард никогда не чувствовал себя комфортно в своем теле. Фигурально выражаясь, он как будто посвятил всю свою жизнь тому, чтобы сбежать из собственного тела. Возможно, именно поэтому он занялся всей этой психоделикой с ее истинными вратами, дверьми к просветлению и прочей чепухой.

Но ОПИ он создал главным образом для собственного обогащения. Еще сидя в тюрьме, возобновил контакты с некоторыми из своих бывших клиенток. Пара из них все еще находилась под его воздействием. Он переписывался с ними, пока отсиживал свой срок. Может быть, его лечение показалось им эффективным. Одну из этих доверчивых женщин звали Пруденс Кари. В войну ее муж погиб на подводной лодке. Но она была хорошо обеспечена. Старое состояние. Она владела Хантерс Тор Холлом в Девоне. Именно туда и направился Хаззард после того, как вышел из Белмарша. И, насколько я знаю, он жил там до самой смерти.

– Боже мой.

– Дальше – больше. Пруденс стала кем-то вроде его покровителя, и он теперь мог создавать свои шедевры, разрабатывать новые методы лечения и выдвигать разные идеи. Что касается самой Пруденс, всю свою жизнь она практиковалась в умении выходить из своего тела: вероятно, это началось еще при поддержке Хаззарда в Мэйфэйр. Что-то вроде отделения сознания и проецирования его в астрал, к Земле Вечного Лета – такое название использовалось в ОПИ. Вот чем Хаззард занимался в Мэйфэйр. Все это есть в записях суда. Таким образом, он втянул в это Пруденс. И не ее одну. Хаззард был у них кем-то вроде духовного наставника, гуру, так сказать.

– Кроссдрессер и гуру загробной жизни. И люди западали на это дерьмо.

– Я думаю, он убеждал их в том, что жизнь после смерти существует, да. Или его вариант жизни после смерти. В Мэйфэйр он брал десятку за сеанс, но в Девоне ставка значительно выросла – за престижное окружение, так сказать. У них действительно по парку гуляли павлины. Одно время даже был собственный шеф-повар.

– О боже.

– Конечно, избавление от всех земных проблем и болезней было доступно только самым податливым и наивным людям. Информация была строго конфиденциальна и распространялась только среди людей обеспеченных, из уст в уста так сказать. С Хаззардом в качестве хранителя ворот рая, все остальное в этой жизни становилось зачастую для его последователей неважным, отодвигалось на второй план.

– До отчаяния. И все это сходило ему с рук?

– Довольно долго. И он неплохо на этом наживался. Когда мой информатор, Лиза, была там в начале семидесятых, все уже летело в тартарары. Тогда как раз вышла вторая книга Хаззарда. Чертовски мрачная. Могу поспорить, что вторую книгу он написал, когда в Торе все пошло не так и он попытался срубить бабла, как говорят мои студенты, благодаря возросшему спросу на жанр ужасов. Как по мне, его рассказы были довольно бессюжетны, на любителя так сказать, а таковых было слишком мало.

– Но эти проекции, эти разговоры про астральные тела – все это началось в Мэйфэйр?

– Нет, он занимался этим годами. Его первый выход из тела произошел в армии, во время войны. Он страдал от тяжелой формы дизентерии и утверждал, что вышел из своего тела в госпитале. Это описано в его рассказе «Глядя на себя из Ничего». Он утверждал, что, стоя рядом со своей кроватью, видел, как военный медик вводил ему физраствор. Был еще один эпизод: в кресле дантиста, уже после войны. И еще один, более мощный – после аварии на мотоцикле в Лондоне в пятидесятых. Все это описано в первом сборнике его рассказов. Вам ведь известно, что он всегда утверждал, что его рассказы были правдой, а не вымыслом.

– Я начинаю улавливать суть. А что вы думаете по поводу этих утверждений?

– Я думаю, Хаззард был уверен в том, что душа покидает тело в те минуты, когда человек переживает сильный шок или думает, что вот-вот умрет. Большинство таких случаев описано в его рассказе «Утонуть в темной комнате. Воскреснуть в белом свете». Конечно, он утверждал, что со временем может достичь большего, что он обуздает и научится контролировать свой «дар», как он называл его. Но все это он хранил для ОПИ. Это был эксклюзивный продукт для продажи. Кроме того, он утверждал, что может обучить других этому мастерству.

Пруденс, используя свои связи, помогала ему доставать деньги для финансирования исследований ОПИ. И, конечно, никто, кроме нее, не знал о его прошлом, потому что на тот момент он уже был М. Л. Хаззардом. Фальшивый аристократ и поддельный доктор были забыты, но я считаю, что Пруденс не очень-то волновало его прошлое.

В начале шестидесятых он и Пруденс Кари организовали в Хантерс Холле нечто вроде пансионата с заочным отделением. Он разрабатывал специальную методику, включающую в себя голодание, гипноз и всякую психоделику, которую он изучал в Лондоне и позже дополнил медикаментозными препаратами по своей особой «формуле». Использовалась также медитация с концентрацией на определенном образе и чтение мантр. Все это рассказала мне Лиза.

– У вас есть их учебные планы? Сколько?

– Какие-то клочки и разрозненные кусочки, основанные на слухах и его коротких рассказах. Если быть честным, вся моя книга зиждется на допущениях и предположениях. Но там – вся достоверная информация, которую мне удалось добыть.

– Хаззард никогда не писал что-нибудь вроде манифеста?

– Я не знаю. Все его идеи я буквально собирал по кусочкам из его рассказов. Думаю, именно в них сформулирована основа его теории – или что-то настолько близкое, насколько это возможно. То, что рассказала мне Лиза, очень сильно походит на то, что Хаззард писал о развитии. Интервью с Лизой похоже на его рассказы. Они скроены из одной ткани. И напомню: Хаззард всегда отказывался называть их рассказами или историями. Он всегда говорил, что это были необычайные приключения, которые ему самому пришлось пережить – мой странный жизненный опыт, – так он их называл.

Но в своих речах он чего только не использовал! Только для того, чтобы соответствовать духу времени и придать словам некую значимость, он смешивал в одну кучу все: от мягких тел индуизма до жизненной силы розенкрейцеров, греческую и римскую мифологию, Поля блаженных – Элизиум и Царство Теней, – Гадес и еще много всякой ереси, прибывшей к нам с Запада и модной в начале шестидесятых. Тех, кто приходил к ним в пансионат, обучали в основном адепты Хаззарда. В начале семидесятых там были две женщины, которые называли себя Элис и Фэй, в их обязанности в Торе входило следить за неукоснительным соблюдением пациентами правил.