– Зачем молчание, вся эта секретность? Это была преступная организация?

– Хаззард извлек хороший урок из своих столкновений с законом и научился тщательно скрывать свое прошлое. Ведь тогда для Соединенного Королевства были совсем другие времена. Не так много внимания со стороны общества. Что же касается криминала, вы в курсе, что какое-то время Хаззард был в тюрьме?

– Нет, я не знал этого.

– Простите, вы же не читали мою книгу. И, вероятно, ни одного из его рассказов, за исключением тех двух, что были включены в антологию, верно?

– Да, все это для меня новая информация. В Интернете об этом ничего нет.

– Так и есть. Но его писательская деятельность была лишь небольшим эпизодом в его жизни. Денег на этом много не сделаешь, да и всеобщего обожания не получишь. Он стал лидером культа, потому что по сути своей был таковым, и в шестидесятых, когда он пробивал себе путь, это было намного прибыльнее.

– Если вы не возражаете, могу я спросить, что вас связывает с Хаззардом, Марк?

– Все началось еще в подростковом возрасте. Когда я был молод, меня очаровали его рассказы. У отца были оба сборника, и позже, когда я понял, что никто вокруг не знает ничего об этом парне, я стал искать, что же еще он написал. Так я вышел на его связь с ОПИ.

– Понятно. А что вы говорили про тюрьму?

Марк рассмеялся:

– Да, он был тот еще негодяй! Но расплата настигла его в пятидесятых. Он попался на том, что подделал свое свидетельство о рождении и долгое время выдавал себя за аристократа. Мелкий барон, герой войны. Есть даже фотографии, на которых он в кителе с гербовой нашивкой, с тросточкой, золотым портсигаром и часами. Он содержал фиктивный благотворительный фонд для психически больных жертв войны, военнослужащих и беженцев из стран Восточной Европы. Собирал пожертвования и все в таком духе на званых вечерах в Западном Лондоне и при помощи рекламы в газетах. Когда махинации его были раскрыты, он отправился в тюрьму за жульничество и подделку документов. Получил что-то около полугода изоляции от общества.

Я нашел все это в записях мирового суда на Бау-стрит. Но, как оказалось, он действительно был на войне, в Северной Африке. Служил рядовым в войсках связи, но лишь раз попал под обстрел в Ливии. Ни в каких других военных действиях участия не принимал. Однако предстал перед военным трибуналом за дезертирство во время отпуска. Год провел в психиатрической клинике в Англии, затем его выкинули оттуда в 1944 году. Тем не менее ему удалось добиться того, чтобы его комиссовали из армии по медицинским показателям. Судя по военным записям того времени, у него был нервный срыв.

– А потом он стал выдавать себя за аристократа?

– Нет, это было позже. То, что я смог отыскать о его деятельности в конце сороковых – начале пятидесятых, было довольно отрывочно. Он учился в техническом колледже, но не закончил даже одного курса, хотя это не помешало ему ставить BSc[40] после своего имени. Немного поработал буфетчиком в летнем лагере. Затем был официантом в Маргите. Аниматором в Йоркшире. Большинство его рассказов из первого сборника как раз и были созданы во всех этих местах, так что они, по большей части, автобиографические. Это и натолкнуло меня на мысль обратиться прежде всего в эти места, ведь там должны были остаться записи о наемных работниках. Еще много всего я отыскал, порывшись в архивах местных судов, где его судили за различные правонарушения. В основном за неуплату счетов, а один раз за то, что выдавал себя за женщину.

– Вы шутите?

– Его разоблачили, когда он находился под воздействием наркотиков в ресторане какой-то деревенской гостиницы. Я бы сказал, что у него всегда были проблемы с гендерной идентичностью. В его рассказах об этом тоже много написано. Этакий застарелый трансвестит. Но, похоже, после того случая он подался обратно в Лондон, где объявил себя банкротом, проработав некоторое время в доме престарелых. Работал он недолго, но успел жениться на родственнице одного пациента, вдове и неудавшейся актрисе. Вместе они переезжали из одной лондонской квартиры в другую, притворяясь, что «при деньгах». Но ни в одной не оплатили ни ренту, ни счетов за электричество. Я нашел три уведомления о выселении, выписанные на их имена. К тому времени он уже носил имя Роберт Бьюмон и пробовал свои силы на сцене. Он не платил ни по счетам, ни по штрафам за их неуплату, поэтому-то в конце концов и объявил себя банкротом.

Его жена была намного старше его, и вот когда она умерла, тогда и появился барон. Я думаю, он поднабрался актерского мастерства у своей жены. Да и унаследовал приличный гардероб для своей женской личины, которую называл Диана.

– Диана!

– Да…

– Простите, продолжайте, пожалуйста.

– Да-да, конечно. После того как его подлый барон оказался на мели и он отсидел свои шесть месяцев, он увлекся психиатрией и гипнозом. Изменил свое имя на Магнус Аккерман и записался на курсы общей терапии и гипнотерапии, но то ли провалил оба предмета, то ли так и не закончил обучение – во всяком случае, я не нашел его имени в списках выпускников. Тем не менее он с гордостью ставил после своего имени MBSH[41]. Позже он добавил DPsy[42], чтобы его организация – ОПИ – выглядела более престижной. На самом деле у него не было никаких ученых званий или степеней. Вся его жизнь была сплошной подделкой.

– Значит, ОПИ появилось благодаря гипнотерапии?

– Отчасти. Его лечение и теории нуждались в тонкой настройке, прежде чем он смог бы поднять нечто такое амбициозное, как ОПИ. Поэтому он все еще совершенствовал свое мастерство в искусстве манипуляции, когда открыл практику как гипнотерапевт в Мэйфэйр. Она располагалась в шикарных апартаментах для привлечения богатых клиентов. Его целью были легкоранимые доверчивые женщины. Скорбящие, больные, погрязшие в депрессии, разведенные, испуганные, страдающие – вы можете и сами продолжить этот список. Богатые пожилые женщины составляли основу его клиентуры до самой его смерти. Брал десятку за сеанс и исчезал с ней на пару лет. Бывало, рекламировал себя в «Обзервер», «Нью Стейтментс», даже в «Таймс», которая в конце концов и разоблачила его как мошенника. Он сел во второй раз, но совсем не за подделку своих дипломов, а за то, что втирался в доверие к своим жертвам и вымогал у них деньги. Более двадцати человек предъявили ему свои обвинения. К этому была добавлена всякая бытовая чепуха: неуплата аренды, неоплаченные счета – в общем, все то, в чем он был мастер. Да, и еще то, что он скрыл свое банкротство, когда открывал новое дело.

Он сел еще на три месяца и закончил свои истории для первого сборника в тюрьме. Таким образом, М. Л. Хаззард на самом деле родился в тюрьме Ее Величества Белмарш. В течение последующих двух лет его книга была опубликована скромным тиражом, а он принялся доставать таких людей, как Колин Уилсон[43] и Артур Кёстлер[44], прося у них помощи. Они даже упомянули его в каких-то интервью.