— Я принесу его волосы!

Решительный и уверенный тон Янины на этот раз уже не дал ведьме ни на мгновение усомниться в сказанном…

Вся молодёжь Черемшиц готовилась к старобытному языческому празднику Дню Ивана Купалы. Люди верили в чудо, которое может произойти лишь в Купальскую ночь, и это придавало обряду особый, таинственный ореол. И ни один церковный или календарный праздник не имел такого богатого оперения завораживающих историй, необычных слухов, небылиц и душещипательных рассказов как Купалье.

Во все времена главным чудом Купальской ночи считалось, считается и, наверное, будет считаться таинство цветения папарать-кветки — так в народе называют цветок папоротника. По народному преданию только самый смелый и безгрешный человек может увидеть заветный цветок. Зато тот, кто его найдёт, станет избранным среди людей. Поверье гласит: обладатель папарать-кветки обретёт удачу во всём. Счастливчик будет понимать язык зверей, птиц и даже сможет понимать, о чём шелестят листья растений и о чём журчит родниковая вода.

Но особо будоражит воображение людей то, что человек, нашедший дивную папарать-кветку, может без особых усилий отыскать клад или сокровища.

Но очень уж непросто найти этот цветок. На долю смельчака, решившего испытать счастья, выпадет столько преград и всяческих препон, что лишь одному из дюжины дюжин может улыбнуться удача.

В поверье красной нитью отмечаются условия и важные ритуалы, без выполнения которых, нечего и помышлять о дивном цветке. Да и просто в проведении купальских обрядов существует множество всяких изменений, внесённых временем, местностью и укладом жизни людей.

И вот для уточнения и разъяснения некоторых обрядовых действий черемшицкая молодёжь специально и неизменно приглашала перед Купальем деда Лявона на свои посиделки. Хотя подрастающие поколения, сначала наблюдая, а затем и участвуя в купальских обрядах, мало-помалу и сами набирались опыта и различных сведений об этом празднике, но вот послушать, почему и откуда всё пошло, доставляло им истинное удовольствие. И тут главным образом проявлялся интерес даже не столько к условиям купальского праздника, сколько к самому рассказчику. Ведь во всей округе самобытный Лявон считался самым настоящим ходячим кладезем фольклора, и всё излагал так, что, казалось, слушал бы его и слушал.

Вот и сейчас накануне Купалья молодёжь зазвала деда на «главное совещание» по подготовке к проведению мероприятия. Хотя уже и так заранее было всё распределено, кому и чем заниматься, но за последние годы встречи у костра с дедом Лявоном накануне этого праздника, похоже, переросли в добрую традицию.

Костёр ярко пылал, отражаясь своими сполохами в глазах сидящих вокруг людей. И хотя отражение в зрачках вспыхивало совсем маленькими искорками, зато они были яркими и не менее пытливыми.

Как и было заведено, тема разговоров сегодня полностью принадлежала Купалью. Деду Лявону и самому было по душе поговорить об этом, а тут ещё выпадала честь и других «просвещать» в вопросах правильности проведения обрядов, а это и вовсе доставляло старику двойное удовольствие. В такие моменты он чувствовал себя незаменимым и значимым.

— Дедуль, а чего это нечистая сила так оберегает цветущий папоротник? — спросил кто-то из девчат. — Ну и пущай бы люди срывали его да и шукали, себе на здоровье, клады всякие.

— Не. Не пойдёт на это нечисть, — решительно заявил дед. — Ведь што получается? Все эти чудодейственные способности, какими станет обладать везучий искатель папарать-кветки, отнимутся у самой нечистой силы.

— У чёрта, что ли? — скептически спросил Василь, заодно напомнив Лявону о себе, чтоб дед не особо расслаблялся в мыслях.

Лявон нервно глянул на Василя, но ответил спокойно:

— Ну, и у чёрта тоже, стало быть… А нечисть никогда не согласится просто так отдать даже малую толику своих чар простому смертному. Вот поэтому-то нечистая сила и будет вставать на пути смельчаков, — сказав это и глянув на Василя, Лявон не удержался и добавил: — Но тебе Василь бояться нечего.

— Это почему ж? — удивился тот.

— Ты не из той породы, штоб рискнул шукать такое чудо. Тут смелость потребна…

— Э-э, дед, обижаешь! Я на каждое Купалье по полночи хожу один по лесу! Смелости у меня хватает! А вот никаких чертей и кветак, о которых ты тут твердишь, ни разу не видывал!

— Значит не там ходил. А если и там, то опять, наверно, пьяны быв. Тут уж никакой нечисти и встревать не надобно: ты и так ничего вокруг не бачив. А вот ежели нормальный человек будет приближаться к месту цветения папоротника, то нечистая сила будет ограждать папарать-кветку дремучим лесом, да таким, куда не должно долетать предрассветное кукареканье петухов. Это помогает дьяволу с большей силой выкладываться в создание всяческих преград. Но если всё же станется, что человек находит такое место и идёт уже прямо на цветок, то уж тут нечистая сила во всю свою мощь станет бесноваться. И тогда уж никакому смельчаку мало не покажется. Во как.

— Ну, а в таком разе, что ещё может сотворить нечистая сила? — снова звучал чей-то вопрос.

— Ну… — дед Лявон на мгновение призадумался. — Черти могут наполнить лес истошными криками и страшными стонами, а то вдруг и диким хохотом зайдутся, от которого будет стыть сердце и неметь тело. Человеку может казаться, что на него валятся деревья и с небес сыплются огромные камни. И чем ближе цветок, тем страшнее будет становиться от таких козней. Может даже станет мерещиться, что невиданные звери и чудища вдруг бросаются на того, кто осмелился явиться за папарать-кветкай. И будет казаться, что под ногами проваливается земля, открывая пропасть до самого ада. Во как! А уродливые змеи и гады, шипя и клубясь, будут обвивать ноги, не давая двигаться ни назад ни вперёд. И черти сзади будут за полы сюртука хватать…

— Дед, ну ты так рассказываешь, будто сам побывал в таких переплётах, — вроде как сомневаясь, всё не унимался Василь. — А может, и было когда что такое, а дед? Вот что ни спроси — всё ты знаешь! А откуль? Значит, имел с этим дело! Ну, признавайся: побывал в переплёте из-за силы нечистой?

— Побывал, не побывал, а раз говорю, значит, знаю, — настороженно ответил дед.

И не зря ведь насторожился старый!

— А мне вот кажется… — Василь на время притворно задумался, будто что-то вспоминая, а затем словно что-то вспомнив, встрепенулся: — Точно! Ты дед, наверное, и позабыл, а вот некоторые люди-то помнят… Рассказывали мне, как однажды на Купалье тебе по молодости шибко досталось от нечистой силы! Ты бы вот сейчас и поучил нас непутёвых, куда не надо лезть, а то ведь, не дай бог, на кого-нибудь тоже накинется такое лихо. Ну, вот что тогда делать?!

«Опять этот Василь! Совсем огидел[35]уже! — раздражённо подумал Лявон. — И што ему неймется! Сидел бы тихонько, як все — дык не-е-е! Вечно свой язык всуне, куда не просят!»