подоткнул его со всех сторон, прижал Летицию к своей груди. И приготовился сжимать зубы и мысленно считать до ста и обратно. Ах, Лети, если бы ты только знала, что ты со мной творишь…

Лети выпутала из-под одеяла обнаженную руку и погладила мои пальцы, которые лежали на ее талии. Ночная рубашка, насколько я помнил, была с длинными рукавами. Из складок одеяла показалось гладкое белое плечо… Я сглотнул и от растерянности едва не ляпнул глупость: «Лети, если бы ты надела рубашку, было бы теплее».

– Лети… – произнес я осипшим от напряжения голосом. – Ты играешь с огнем…

Она выкрутилась в моих руках, приподнялась, придерживая на груди сползающее одеяло, и посмотрела так, будто я серьезно ее обидел. У нее тряслись губы.

– Нис, по-твоему, это игра? Я не знаю, как еще яснее дать тебе понять! Не заставляй говорить это вслух, мне и так не по себе…

Я все понял, конечно, и меньше всего хотел ее огорчить. Я мягко опрокинул ее на подушки, покрыл быстрыми поцелуями нежные щеки, прохладные плечи – ведь и правда замерзнет, глупышка.

– Лети, моя девочка… – шептал я, чувствуя, что в груди не хватает воздуха. – Это опасно… Для тебя… Я не хочу тебя поранить, как в прошлый раз. Я едва сумел остановиться. Мои клыки… Я их не контролирую.

– Глупости! – воскликнула Лети.

Она взяла мое лицо в ладони и заставила посмотреть на себя. Она была так прекрасна в этот момент. Темные волосы разметались по подушке, губы припухли, на щеках играл румянец. Одеяло закрывало ее теперь лишь до пояса, представив моему взгляду белые холмики девичьих грудей.

– Ты не сделаешь мне больно, Нис! – убедительно сказала она и тут же покраснела еще сильнее. – Ну… то есть… Не больше, чем это необходимо.

Мое сердце так заколотилось о ребра, что, казалось, вот-вот их проломит. Не удержавшись, я погладил нежный холмик и прикоснулся губами к его навершию. Лети запустила в мои волосы дрожащие пальцы и медленно перебирала пряди, пока я исследовал сокровенную часть ее тела, до сих пор мне недоступную: целовал и ласкал, и не мог оторваться.

– Вот видишь… – прошептала она. – Ты не делаешь мне больно. Ты сильнее своей сути, Нис. Но даже если укусишь…

– Никогда!

Клыки несколько раз порывались прорезаться, но теперь я был начеку. Я не пораню свою любимую девочку, я буду осторожен. Она почувствует только мою нежность и мою любовь.

– Иди сюда…

Лети приподняла одеяло, приглашая меня ближе, и тут же потянулась к пуговицам на рубашке. И мы принялись торопливо и отчаянно расстегивать их в четыре руки. Одежда полетела на пол. Я заключил в свои объятия хрупкое тело, согревая и успокаивая, – Летиция вся трепетала от волнения, но когда я погладил ее по щеке, откидывая с лица пряди, и одними глазами спросил: «Не передумала?», она порывисто качнула головой.

Я все время помнил, что не должен торопиться. Хотя желание обладать моей драгоценной девочкой разрывало меня изнутри, но я буду настолько бережным и нежным, насколько это возможно, ведь первый раз запомнится навсегда.

Я гладил, целовал и обнимал ее, пока не почувствовал, как напряженные плечи Лети расслабляются, как она, уже без опасения, отвечает на поцелуи. Она была такая горячая, такая сладкая. Лети сама скинула одеяло, добавив его к груде вещей, уже лежавших на полу. Мы, полностью обнаженные, без страха любовались друг другом.

– Ты прекрасна, Летиция Хаул…

На ее белой груди мерцал алый камень, передавая биение сердца.

– И ты прекрасен, Ларнис Безымянный, мой любимый, кем бы ты ни был.

А ее глаза добавляли: «Верю тебе, кем бы ты ни был, даже если ты сам себе не веришь…»

Я накрыл ее тело своим. Летиция была такая тоненькая, что я все время боялся неосторожно сжать ее слишком крепко, силы-то во мне хоть отбавляй, поэтому я все время повторял себе, что держу в ладонях хрупкий цветок с нежными лепестками. Моя белая лилия, моя дивная орхидея… Ни в коем случае нельзя ранить эти шелковистые лепестки, только тогда они раскроются навстречу.

Я шептал милые глупости и ловил мечтательную улыбку на любимом лице. Лети посмотрела на меня сияющим взглядом, а потом закрыла глаза. Я нашел ее губы и стиснул Лети в объятиях. Мы стали единым целым.

– Я люблю тебя… О, Лети… Моя родная… Потерпи немножко…

– Мне не больно… Только чуть-чуть… Больно-сладко…

…Закутанная в одеяло, сонная и довольная Лети дремала на моем плече, а мое сердце переполняла нежность. Я думал только о том, что никогда и никому ее не отдам, что горы сверну, лишь бы она была в безопасности и счастлива.

Когда Лети уснула, я хотел потихоньку выбраться из кровати, потому что помнил о своем решении исследовать дом, но она тут же встрепенулась.

– Нет, Нис, пожалуйста, не уходи!

Как я мог оставить ее сейчас? Что же, придется утром выкроить время, чтобы обыскать комнаты, а еще лучше – заглянуть в подвал.

– Спи, моя родная, я не уйду.

– Я так счастлива, – прошептала она. – Чудесная ночь в замке… И отец вроде бы не такой уж плохой человек, да?

Я промолчал, только погладил ее по руке. Я не допущу, чтобы завтрашний день принес ей боль и разочарование в человеке, которого она уже готова простить.

Глава 32

Летиция

Нис выскользнул из постели под утро – за окном забрезжил поздний рассвет. Мой любимый укутал меня в одеяло и поцеловал в уголок губ, когда я пошевелилась.

– Куда ты?

– Я скоро приду, отдыхай, еще рано.

Я хотела было возмутиться – ну что за загадки? – но в нагретой нашими телами кровати было так тепло и уютно, что я только зевнула и повернулась на другой бок, обняв подушку, которая еще хранила очертания головы Ларниса.

Мой любимый Нис, вчера вечером он был таким осторожным и нежным! Внизу живота потеплело от воспоминаний, а к щекам прилила кровь. Представляю, какие слова подобрала бы для меня тетушка, узнав, как низко я пала. Но мне все равно! Мне вовсе не стыдно! Это не грешно – полностью открыться любимому человеку. Вампиру. Ой, да неважно!

Каникулы начались замечательно. И это только первый день, а впереди ждет еще так много! Прогулки по зимнему саду – скорей бы выпал снег и укрыл все мягким, пушистым ковром, – поездки в ближайший городок на ярмарку. Маскарад! Как я могла про него забыть! Золотое платье ждет меня.

Я села в кровати и принялась любоваться на папин подарок. Настоящее платье