Ложь! – хотелось выкрикнуть тайнику. Дешевая уловка, я сам пользовался такими десятки раз. Этого быть не может!..

Но горло будто стиснула мягкая лапа, пока что не выпуская когти. Вот так же трясина не спешит утаскивать добычу иногда дозволяя ей бултыхаться не одну минуту. Но редко очень редко выпуская.

– Вздумал откупиться от меня Лотом? – говорил Тигр скалясь все шире, показывая сияющие клыки, вполне способные разорвать глотку. – Да еще навалив с Гору, чтобы я задохнулся от миазмов, так и не сыскав в этом дерьме алмазы. Но ты не отделаешься так просто, мой хорек, ты сдашь мне, чем владеешь, – по доброй воле или нет, выбирай сам.

Вот тут Шинтая охватил ужас, до сих пор пережитый им лишь однажды – в Кэнтии, в ночь большого колдовства. Изо всех сил он призывал Хозяина, хотя в другое время поостерегся бы связываться, но на Зов откликнулся только болотный спрут, дальний родич «бедняги» Дэва… которого тоже, кажется, прикончил вот этот юнец. И зовут его Эри! – вдруг вспомнил тайник. Наследник Эри, сын Кира, Главы Тигров, ныне покойного. Когда же он успел натворить столько? А теперь и до меня добрался.

– А хочешь дотянуться до своего господина прямо сейчас? – внезапно спросил Тигр. – Ведь хочешь, чую, вожделешь!.. Так я помогу.

Подавшись вперед, он словно просочился сквозь экран и очутился в рубке болотохода – громадный, мощный, как стопоход, тяжелыми лапами вдавив тайника в кресло, а сверкающими желтыми глазами уставясь ему в лицо. Бред, бред!..

Теперь Шинтай вполне уяснил, отчего огров прозвали панцирниками, хотя на Эри-то как раз не было ни железки, а юная и гладкая – такая притягательная – кожа его казалось прозрачной. И однако же его покрывала непрошибаемая броня!.. А еще огров называли великанами-людоедами, и дикари эти впрямь жрали человечину: раньше для сытости, ныне во исполнение своих омерзительных ритуалов.

Мгновенным рывком Тигр переместился к нему за спину, на секунду не выпустив его плечи из обжигающих рук, и Шинтай словно бы ощутил огра внутри себя – пока лишь сознанием. Но такое слияние показалось даже сладостней, хотя боли доставляло не меньше. А в чреслах будто взбухал тягучий комок, грозя разразиться небывалым наслаждением. И разве не так же, всей душой, тайник предавался своему господину в минуты свиданий?

– Ну давай, зови его! – подтолкнул исполин. С ужасом и восторгом повинуясь чужой воле, Шинтай принялся набирать на пульте код, хотя безумием было пробовать докричаться до Властителя из такой дали. А раз это бессмысленно, значит, никого сейчас тайник не предает, лишь делает вид, что поддался. Или и тут самообман? Когда вокруг творится такое!.. Действительно, «ничто не слишком».

– Любовь к господину – великое чувство, – стискивая плечи тайника, приговаривал Тигр, точно заклиная его. – Иногда даже превосходит силой любовь к женщине, особенно для таких службистов, как ты. Вот на крыльях этой любви мы и махнем сейчас к Властителю. А передатчик укажет нам путь, верно?

Удивительно, но с первой же попытки этот передатчик, и близко не похожий на дальнюю связь, дотянулся до Гнезда, будто перекинул мостик через зияющий провал. И только на экране возникла изысканная заставка Гнезда, отвечая на вызов, а затем проступило такое знакомое помещение, как они, Эри и Шинтай, очутились там. Тени Болотные, когда же кончится этот бред?

Это были внутренние покои Властителя, сплошь затянутые кожистыми пологами, тихо шуршащими под легким сквознячком, – серыми, желтоватыми, кремовыми, даже коричневыми. Здесь было сердце Топи, и немалая доля трофеев оседала к раз тут, в Гнезде. Это не считая податей, взимаемых со единных болотников, – им ведь тоже приходилось платить шкурами, нередко включая собственные. Хотя сюда-то кожа попадала обработанной, даже искусно выделанной, а не в том варварском состоянии, в каком она доставалась добытчикам или сборщикам. Все же насколько приятней иметь дело с конечным продуктом!..

Шинтай ощущал себя странно: вроде у него имелось тело – но просвечивающее, текучее, смахивающее на желе. Вот Эри выглядел куда плотней, хотя тоже напоминал призрак. Оглядевшись, гигант двинулся в глубину комнаты, небрежно раздвигая бесчисленные пологи, а чаще пронизывая их, – и тайника повлекло за ним, как на поводке.

Внезапно, за очередной кожаной завесой, они почти уткнулись в бледное лицо, искаженное блаженством и болью, беззвучно оскаленное, словно бы безглазое от прищура, невидящее. Принадлежало лицо лысому черепу, поблескивающему от пота и слишком маленькому для такой широкой ряхи, торчащему на жилистой шее из свалившегося капюшона, точно голова черепахи из панциря. Дальше, в складках бесформенной одежды, угадывалось коренастое тело, опущенное на четвереньки и словно бы увязшее задом в мутно-зеленой стене. Та походила на поверхность трясины, мягко содрогающуюся то ли от рывков жертвы, то ли от толчков Болотного Хозяина забавляющегося с ней.

Конечно, и лицо, и тело, и одежда – все, кроме стены, принадлежали Карию, Нижней Левой Руке, как раз сейчас удостоенного приема у Властителя Топи. Никому, даже Рук Его, не дозволялось лицезреть Властителя – можно лишь слы шать. Да еще – как высшая награда – ощущать. И пожалу если отринуть ложную скромность, последнее время Шинт жаловали этим чаще, чем других. Еще чуть, и молодого тайника могли бы поднять до Верхней Руки. Совсем чуть, саму малость… Как раз такого и не хватает чаще всего! Брезгливо поморщась, Эри вдруг выстрелил длинной ногой поверх Кария, погрузив ее в стену едва не целиком. А уж затем вломился в убежище сам, с легкостью одолев и эту, последнюю преграду. И снова Шинтай последовал за ним точно привязанный.

Тайная комната оказалась невелика и обставлена без роскоши. А возле дальней стены, на ворохе разноцветных кож, смущенно ворочался голыш – нескладный, пузатенький, бледный, багровея натруженным жезлом. Обмирая, тайник опознал в нем служку, неприметного, бессловесного, приставляемого к Рукам для услуг и услад, пока они дожидались в Гнезде приема. Шинтай и сам подминал его не раз, избавляясь от лишнего напряжения, и каждый раз удивлялся, с какой готовностью служка покоряется чужой воле – ведь тот никак не зависел от Рук, принадлежа лишь Властителю. А кто посмел бы повредить имущество господина Топи?

– Мы без приглашения, извини, – заговорил святотатец-огр, даже не пытаясь присесть на пуфы, болотными кочками взбухающие из-под шкурок, заваливших пол. – И пока вы натешитесь – некогда ждать. Ты не очень этим раздосадован, правда? Ты же у нас гостеприимный!

С брезгливым любопытством он озирал комнату, круглую, на удивление крохотную, зато вобравшую в себя тысячи тряпиц, внутри которых прежде умещались тела. А внутри стен, в неглубоких нишах, хранились великолепные чучела, исполненные из любимых врагов Тишайшего. Либо из Его слуг, не оправдавших доверия.

Властитель уже пришел в себя и всеми дрябловатыми конечностями закапывался в человечьи шкурки с быстротой, сделавшей бы честь любому адепту. Скоро из груды кож лишь посверкивали глаза, завешенные морщинистыми веками, затененные кустистыми бровями, острые и льдистые, как у паука, подмечавшие вокруг все. Тем более не пропустившие незваных посетителей, смахивающих на призраки.