– Железный Страж! – прошептал Сэм, и стекло от его дыхания затуманилось.

– Вот бедняга, – пробормотала Вивиан.

Ей еще никогда не было так жалко Железного Стража. Он все никак не мог понять, что пытается схватить за руку бестелесный призрак. Тут она сообразила, почему он не оставляет стараний. Человек на ступенях был призраком Хранителя Золота. «Значит, он все-таки понесет Золотой ковчег на башню, но что-то ему помешает!» – подумала Вивиан. Посмотрела на Джонатана. Он тоже узнал Хранителя. И весь побелел от ужаса.

А часы все били, а процессия все поднималась. Бесконечный призрак и Железный Страж пропали из виду, когда Вековечный Уокер с его прекрасным умением рассчитать время очутился на последней ступени с двенадцатым ударом и лестницу целиком заполнили живые люди в разноцветных церемониальных одеждах.

– Извините, нам, к сожалению, пора идти, – вежливо сказал Джонатан.

– Я остаюсь, – объявил Сэм.

– Пожалуйста. Но нам с В. С. нужно перекусить, прежде чем идти к доктору Уайландеру, – сказал Джонатан.

Они с Вивиан поблагодарили дозорного и вышли из музея на наружную лестницу. Так можно было спуститься с заднего склона холма, не встретившись с процессией.

Вивиан все еще было не по себе от вибраций колокола. Ноги у нее дрожали. Когда они вышли из башни, ей показалось, что весь Бесконечный холм дрожит мелкой дрожью.

– С некоторыми от звона такое бывает, – заметил Джонатан. – Пройдет. Ну, что скажешь? Там настолько явно нет ковчега, что он, подозреваю, там и спрятан!

– Это ты мудришь. – Вивиан едва сдержалась, чтобы не добавить «Как всегда!». И терпеливо продолжила: – Тот, кто придумал эту башню, явно хотел показать, что ковчег спрятан где-то в другом месте. Вот и Сэм так говорит. А он в таких случаях обычно не ошибается.

– Тогда это он мудрит, и ты тоже. Мы представления не имеем, где еще искать. Придется тебе сегодня спросить доктора Уайландера.

– Сам спроси.

– Нет, ты! В прошлый раз тебе прекрасно удалось его разговорить, да и естественнее будет, если ты спросишь. Я-то, по идее, должен знать город.

– Зато ты лучше умеешь его дурить, – возразила Вивиан.

Они спорили все время, пока ели пломбир с креветками и водорослями на площади Эпох, и все это время Вивиан не покидало ощущение, что земля под ногами дрожит. «От часов? До сих пор? Не может быть!» – подумала она.

– Джонатан, только честно: ты что, не чувствуешь, что земля трясется?

Ответный взгляд Джонатана был красноречивее всяких слов.

– Я надеялся, это колокол, – проговорил Джонатан.

– Значит, город приближается к концу времен. Вот что это такое, – сказала Вивиан.

– К какому именно концу? – уточнил Джонатан. – Почему земля дрожит – потому что город замедляется или потому что он рушится?

Они встали и перешли площадь, по которой не спеша текла толпа, расходившаяся после церемонии.

– Обязательно спроси Уайландера, – сказал Джонатан. – Хитроумно. Это срочно.

– Почему я? – сердито спросила Вивиан.

От этого спор разгорелся с новой силой, и они спорили всю дорогу по лестницам Перпетуума, где ступени чем выше, тем сильнее тряслись.

– Спрашивать должна ты, потому что ты ему нравишься! – заявил Джонатан, когда они свернули в «Геродотиану».

– Да он только и делает, что смотрит, рычит и потешается надо мной!

– Он потешается только над теми, кто ему нравится! – отрезал Джонатан, и это решило исход спора.

Когда они стучали в дверь Нечастого тупика, Вивиан уже была согласна спросить Уайландера.

Но как только они очутились внутри, решимость у нее как ветром сдуло. Доктор Уайландер сидел в комнате, напоенной теплым ароматом дерева и книг, кутаясь в мохнатую куртку, курил трубку и смотрел на них маленькими умными глазками, как будто и не двигался с места с тех пор, как они видели его в последний раз. Только поношенный фиолетовый балахон, наброшенный на штабель книгокубиков, показывал, что доктор Уайландер все-таки покидал комнату, чтобы поучаствовать в церемонии.

– Сегодня мы с вами отправимся во времена Ментальных войн, – прорычал доктор Уайландер сквозь клубы дыма. – Сосредоточьтесь, пожалуйста. Это самый неприятный эпизод за всю историю всех Фиксированных эпох. Его последствия ощущаются на протяжении всей следующей Нестабильной эпохи и приводят к созданию Исландской империи. Сверься с таблицей, Вивиан, и перечисли мне основные факты, касающиеся Ментальных войн.

Вивиан посмотрела в таблицу. Ей подумалось, что стоит начать с невинного вопроса: «Доктор Уайландер, а почему это земля дрожит?» Но здесь, похоже, этого не ощущалось. И было невозможно думать ни о чем, кроме того, что доктор Уайландер никакой симпатии ни к кому из них не выказывает. Свирепый взгляд, нацеленный на нее, куда как проще было описать словами «ненависть» и «презрение».

– Погодите, – сказал Джонатан, заметивший, как Вивиан трудно. – Сначала она хочет кое-что у вас спросить.

«Скотина!» – подумала Вивиан.

– Тогда пусть лучше говорит сама за себя, – пророкотал доктор Уайландер. – Спрашивай, Вивиан. Если тебе так удобнее, можешь прибегнуть к языку глухонемых.

«Потешается надо мной, – подумала Вивиан. – Неужели это и вправду означает, что я ему нравлюсь?»

Она сглотнула и выдавила:

– Это… это про документ, который вы мне задали перевести. Почему там говорится, где искать три ковчега, а про Свинцовый ничего не сказано?

– Полагаю, потому, что меньшие ковчеги притягиваются к Свинцовому и сами его найдут, – прокряхтел доктор Уайландер. – Искать Ментальные войны в Каменном веке бессмысленно. Ты обнаружишь их в пятьдесят седьмом столетии.

– А вдруг что-то пойдет не так и кому-то понадобится разыскать Свинцовый ковчег? – не сдавалась Вивиан. – Как вы думаете, где Фабер Джон его спрятал?

– Мы не будем впустую тратить день на то, чтобы играть в «горячо-холодно» с мифическими объектами, – отчеканил доктор Уайландер. – Но раз уж об этом зашла речь, скажи мне, что означает имя Фабера Джона.

Вивиан вздохнула. Каждый раз, когда они о чем-то спрашивали доктора Уайландера, он быстро переводил разговор на другую тему. Похоже, это бессмысленная затея. От досады Вивиан даже забыла, что ее здесь зовут Вивиан Ли.

– Кузнец, – сказала она. – По-английски его звали бы просто Джон Смит, старо и скучно.

Это вдохновило доктора Уайландера на целую лекцию:

– Скучно? У нашего основателя скучное имя?! Да это же одно из самых почетных имен на свете! В те дни, когда раздавали прозвания, фамилию Смит еще надо было заслужить, а чтобы заслужить ее, нужно было быть самым одаренным в округе! Первый Смит был настоящий гений, придумавший, как обрабатывать металл. К нему приходили и за наукой, и за магией. Он был не просто физически силен, если ты это имеешь в виду. Он творил. И знал, как усовершенствовать свои творения, чтобы они как следует выполняли свою задачу. У него хватало смелости исследовать подобные материи и пользоваться полученными знаниями. Но если ты просто говоришь, что Смит – распространенная фамилия, то подразумеваешь, что род человеческий удивительно богат на таланты, а это тоже вовсе не скучно. А теперь, прошу вас, обратимся к Ментальным войнам.