Я выглянула в коридор: никого. Даже праздношатающихся разогнали. Ортегас с хмурым лицом кончиком хвоста выстукивал одному ему слышимую песенку. Хрум спрятался в угол комнаты и оттуда следил за происходящим. Его мокрейшество глянул на нас и прищурился, рот сжал в ниточку. Вроде, понял, что веселье закончилось, так почему безликие змейки на его голове танцуют в такт хвоста.

– А меток на нем точно нет? – наугад бросила я, припомнив недавний рассказ о потерянных туннелях и способе их поиска.

Змейки нестройно зашипели, хотя рты не разомкнули. Не хватило только прижатых ушей. Уверенна, принц умеет это проделывать. А пока он направил трезубец на его мокрейшество и того окутало красноватой дымкой. Красное сменилось бордовым. Бордовое – черным. Черное опало мелким крошевом, усыпав пол вокруг стула.

– Теперь нет, – змейки принца, почему-то, не радовались разгадке. Он вообще держал их отброшенными назад, так что понять, о чем думает, не выходило. Только уши изредка вздрагивали, выдавая нервозность.

Змейки владыки продолжали шипеть, а сам он смотрел на меня с такой ненавистью, что захотелось спрятаться. Когда я нервничаю, то логика сбоит, и вытворить могу, что угодно. Сейчас, вместо того, чтобы отойти в угол, как Хрум, или вовсе выйти, я подошла к пленнику и резко дернула его за уши.

Атаковали змейки, в бессильной злобе подскочил мокрейшество и кулем обвалился обратно, а я отпрыгнула назад и уставилась на добычу. Так вот, что я видела в помойке его стола!

– Ты ответишь за это! – кажется владыку потеря меток взбесила меньше, чем потеря липовых ушей.

– Это ты ответишь! – прохладно бросил принц, направляя трезубец на него. Теперь его острия походили на молнии. Между ними проскакивали угрожающе потрескивающие мелкие заряды.

– Эй племянничек, ты же не будешь этим в родного дядю.

– У моего дяди уши были настоящими, – племянничек тыкнул в бок пленника трезубцем и того залихорадило.

Я смотрела как в беззвучном крики разевается рот, как крупная дрожь сотрясает тело и поняла, не знаю как он, а я это зрелище долго не выдержу. Шмыг перебрался на ворот костюма и высунул оттуда лишь любопытный нос.

– Хватит! – гаркнул Ортегас, который смотрел вовсе не творящийся ужас, а на меня. – Тащи бумаги. Козырей он лишился. Искать его, конечно, будут, но найдут теперь вряд ли. Да и кому он нужен в таком-то виде. Подпишет, как миленький.

Только сейчас я заметила, что с пленника крупными кусками сползает чешуйчатая кожа, обнажая гладкую и неожиданно темную. Глаза уменьшились до привычных, проявился четко очерченный рот и лишь змейки не претерпели изменений. Да и уши у него все же есть, только привычные нам, а не горгонам. Зрелище вышло до того дикое, что в кубике воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением, едва шевелящихся змеек. Шмыг, цепляясь одежду, спустился вниз и перебежками подбежал к кускам кожи. Принюхался, мотнул мордой и помчался обратно.

– Ваш? – не очень внятно спросил Бас. Змейки принца сохраняли спокойствие и лишь дрожали все сильнее, точно сдерживать их ему удавалось с большим трудом.

– Нет, – глухо ответил шеф. А я и не знала, что его можно ошарашить. До сих пор мне казалось, это не реально.

– Впервые вижу подобного ему, – отозвался Хрум из угла.

Ну раз и он впервые, то искать бесполезно. Мой приятель бывал везде. Такого бы точно не пропустил. Меня же интересовало другое. Я невольно вспомнила сказку о похищенной подводной принцессе. Выходит, не так уж она нереальна. В родне парня явно был кто-то с суши.

– Горгон я опознал. А кто второй-то? – Ортегас не скрывая любопытствовав пронзал пленника холодным взглядом.

– Второй? У него от горгонов только перепонки, змеи и жабры. Тут явно целый табор прошелся, – Хрум вышел из угла и наклонился, уперев ладони в колени.

– Подпись подделывать придется, – вздохнул Бас. Не дядя, его интересовал гораздо меньше. Личные счеты свести не получится, а родственники есть у каждого.

– Ты о другом думай, – Ортегас прекратил глазеть и с деловым видом уселся к столу. – Раз его подделку не опознали, то и твою не опознают. Запишешь пламенное отречение, которое Лиса и подложит.

– А дядя-то куда делся? – Хрум достал сухарик и вгрызся. Пленник никуда не денется, а у нас обед.

Принц приободрился и вновь угрожающе нацелил трезубец на липового дядю. Не знаю, как остальные, а меня затрясло от одного вида трещащих кончиков.

– А может не надо? Он и так все расскажет.

Ортегас хмыкнул и тут же подавил усмешку, Хрум, не скрываясь, рассмеялся, принц убрал молнии и вопросительно уставился на меня: мол, предлагай раз такая умная. Вот, я влетела носом в кучку хоботника. Но не отступать же. И шеф ждет. Эх, удивлять, так удивлять! Держись пленник, трезубец определенно гуманней.

Развенчанный монарх смотрел на меня с откровенной усмешкой. Это он зря, фантазия у меня буйная. Еще не известно, что страшнее. Для начала я решила его почистить.

Ошметки поддельной кожи смотрелись до того мерзко, что не убрать их – настоящее преступление. «Отскоблин» я использовала редко, предпочитая работать руками и ножом. Скоростное заклинание плохо разбирало, что скоблит, где скоблит и как скоблит и счищало все, что попадалось на пути следования. Однажды обивку с моего любимого диванчика отскоблило и полировку со стола.

Хрум, знакомый с моими любимыми приемчиками, шустро задвинулся в угол. Ортегас бросил на него задумчивый взгляд и передвинулся вместе со стулом, на который сидел. Очень наивный принц вообразил себя очень гордой птицей и не шелохнулся. И даже буравчик, закрутившийся вокруг стула пленника, ему ни о чем не подсказал. Смелый, но глупый.

Я отодвинулась к двери и прицелилась так, чтобы меня не зацепило. А то однажды ошиблась, и бойкая магия слизнула одежду, содрала лак с ногтей и краску с волос. Ногти-то ладно, а волосы я потом долго лечила, чтобы не быть похожей на пьяного игольника, искупавшегося в подсыхающей грязи.

Принц недоверчиво всматривался в пустоту и явно не понимал, чего я жду. Пленник гаденько ухмылялся и подхихикивал. И лишь Хрум с Ортегасом с любопытством разглядывали стену за спиной пленника. Мутное стремительно сменялось прозрачным и подбиралась к веселящемуся горгону.

Каркающий смех оборвался внезапно, как будто водовику воткнули кляп в рот. С вытаращенными глазами он походил на выброшенного на берег морского монстра, который еще жив, но понимает, что осталось недолго. Принц, наконец-то, заметил сыплющуюся ложную кожу и, не теряя достоинства, чуть-чуть сдвинулся.

Заклинание обнажило пятнистую кожу пленника, проредила его костюм, украсив интригующими дырочками, и поползло дальше. Добралось до границы, которую я установила и едва заметным отблеском погасло. Пленник шумно выдохнул и попытался оценить потери. Убедился, что цел, и ехидно ухмыльнулся принцу, который озадаченно разглядывал пострадавший рукав. Дырок на нем вышло меньше, чем на пленнике, но залатать не получится. Проще выбросить.