Джеймс работал и в дождь, и в жару. Он не мылся и вскоре покрылся слоем красной земли. Он спал урывками. Когда мать звала его к телефону — звонила Бруки, — он отвечал, что у него нет времени говорить. Он пытался сообразить, чем займется дальше. Он думал об отце, о том, каким видел его в последний день перед отъездом в Нью-Йорк. Он жалел, что не сделал чего-то для своего отца, когда тот был жив, но понятия не имел чего, так далеки они были с отцом. Как-то утром он поднял взор от грядки с помидорами, которые сажал, и увидел Артура. Тот выбрался из окна своей спальни и сам нашел дорогу. Артур стоял за забором и кидал в деревья камушки. Его мать рассказала ему про Коди.

Джеймс подошел к Артуру.

— Мама будет волноваться, — ласково сказал он мальчику.

— Я пришел посмотреть на Коди.

Джеймс взял Артура за руку и подвел к холмику, под которым лежала Коди.

— Так вот куда мы попадаем после смерти, — торжественно сказал Артур.

— Тело попадает в землю.

Артур обдумал эти слова. Они его не удовлетворили.

— Но тело — это еще не все, — упрямо сказал он. — Я слышу, как она дышит.

Его голос срывался, но в нем звенела убежденность.

— Вряд ли, — ответил Джеймс. — Она больше не дышит.

Тут послышался звук. Но это была не Коди. Это был осиный рой, который Артур растревожил, когда бросал камушки. Осы ринулись в сад тучей, она завивалась воронкой. Джеймс помнил этот звук с того дня, когда отец бросился к нему через луг и накрыл своей курткой. Джеймс схватил Артура и побежал. Разъяренный рой преследовал их, поэтому Джеймс бежал не останавливаясь через поле. Он слышал тяжелое дыхание, свое и Артура. Он отгонял ос, которые пытались ужалить Артура, и не чуял укусов, которые доставались ему. Дальше бежать было некуда — под ногами оказался крутой обрыв. Джеймс с Артуром на руках прыгнул в Угорьную реку. Они погрузились в холодную воду, потом вынырнули, наглотавшись воды, но целые и невредимые. Джеймс подумал про сад, такой красный, словно в его почве бьется живое, наполненное кровью сердце. Он подумал: куда деваются после смерти души, ведь, прищурившись, он может видеть и Коди — вот она бегает вдоль берега и лает, и отца — вот он стоит у самой воды и прогоняет ос, он совсем близко, ближе, чем когда-либо раньше.