— Мама, это Джек из Детройта.

Взглянуть ей в глаза — в эти маленькие коричневые камушки. Взглянуть, как будет вести себя Джек Райан. А, собственно говоря, что с ним станется? Вряд ли он будет ее оценивающе разглядывать, хотя посмотреть еще есть на что. Для своих сорока четырех лет мама очень даже неплохо выглядит: шикарная и лощеная дама, которая носит белое и жемчуг, чтобы оттенить свой загар. Но Райан почувствует себя рядом с ней не в своей тарелке. Еще бы, это ведь тебе не какая-нибудь провинциальная девчонка, а настоящая светская дама. Мама выведет его из равновесия своей холодностью. Он оглядит внутренний дворик дома. Сунет руку в карман, чтобы показать, что чувствует себя непринужденно, посмотрит на маленький, неправильной формы бассейн, на белый оштукатуренный дом, а сам будет судорожно думать, что бы такое сказать. Отличная получилась бы сцена, подумала Нэнси. Забавно было бы притащить его к мамочке и оставить ей на съедение. Прикольно взглянуть, как мама будет смотреть на него: опасаясь, как бы он до чего-нибудь не дотронулся или, боже упаси, не подошел к ней вплотную, она станет невозмутимо его разглядывать, боясь в то же время пошевелиться, сидя неподвижно и ожидая, когда же он наконец уйдет.

— Мама, познакомься, это Джек Райан. Он вор-домушник и недавно чуть не до смерти избил человека. — Вот это ее немножко бы встряхнуло.

Может быть, и встряхнуло бы, но не обязательно. Насколько помнила Нэнси, ее мать не слишком потрясла даже история с двумя парнями в Лодердейле — теми парнями, с которыми Нэнси познакомилась в Баия-Мар и привезла их домой, потому что знала, что мать уехала и дома осталась только Лоретта, прислуга.

Ей было тогда пятнадцать лет. Но она и сейчас прекрасно помнит, как эти два парня стояли перед ней, держа руки на бедрах, одетые в шорты и футболки какой-то команды с номерами двадцать три и тридцать с чем-то. Оба были шести футов с лишним ростом и могли за двадцать секунд проглотить банку пива. Высокие, сильные, любители покрасоваться, вроде бы взрослые, но на самом деле все равно мальчишки. Сейчас ей бы и в голову не пришло поставить их в один ряд с Джеком Райаном. Сейчас она знает, что рост и габариты не имеют особого значения. Сейчас она четко представляет, что любого парня младше двадцати одного года, неженатого (определение, недавно появившееся в ее классификации) и ни разу не арестованного за хулиганство, нанесение телесных повреждений и тому подобное, следует однозначно отнести к разряду несовершеннолетних сопляков.

Они сидели у маленького, неправильной формы бассейна, поставив перед собой три упаковки пива по шесть банок в каждой и транзисторный приемник. Чтобы скрыть смущение, парни то лакали пиво, то хлопали в такт музыке по поручням шезлонгов. Лоретта — черная кожа и белый форменный передник — появилась в дверном проеме гостиной, выходившей на террасу, неодобрительно нахмурилась и попыталась перехватить взгляд Нэнси. Один из парней заметил это и сказал: «Там вроде бы твоя служанка хочет с тобой поговорить». Но, увидев, что Нэнси демонстративно не замечает Лоретту, парни тоже включились в игру.

Нэнси вдруг пожаловалась:

— Жаль что за нами подсматривают. Будь мы одни, можно было бы по-настоящему оторваться.

Один из парней поднял брови и сказал:

— Интересно-интересно.

А второй спросил:

— Чем бы мы могли, например, заняться?

А Нэнси ответила:

— Могли бы в бассейне поплавать.

Один из них глупо улыбнулся:

— Да мы плавки с собой не захватили.

Нэнси пожала плечами и удивленно спросила:

— Ну и что с того?

Подождав, пока выпитое пиво хорошенько ударит парням в голову, она подкинула им идею: подумайте, ребята, как избавиться от Лоретты. Она немало позабавилась, слушая их полупьяную болтовню. Запирать Лоретту в ее комнате было бесполезно — у нее был ключ.

В конечном итоге парни вытащили из комнаты Нэнси металлическую кровать с сеткой и матрасом; стараясь не шуметь, подтащили ее к открытой двери комнаты Лоретты и поставили «на попа», перегородив дверной проем подобием тюремной решетки и полосатым матрасом. Лоретта их не видела. Когда она пыталась выглянуть, они услышали лишь ее приглушенный матрасом голос. Они смеялись, и Нэнси смеялась вместе с ними, всем своим весом удерживая эту баррикаду, пока они носили стулья, чтобы перегородить все пространство между матрасом и противоположной стеной коридора. Когда дело было сделано, парни сбросили футболки и шорты и нырнули в бассейн. Нэнси пошла в свою комнату и надела не вызывающий, но все же достаточно открытый купальник. Она выключила в доме весь свет, в том числе и лампочки, подсвечивающие бассейн. Оттуда раздались удивленные вопли: эй, что происходит? Но когда Нэнси вышла из дома и они увидели ее, то заулыбались, и один присвистнул, а другой сказал: «Вот это класс!» Мокрые молодые атлеты в мокрых свисающих трусах.

Они играли в пятнашки, то и дело прыгая в бассейн и касаясь друг друга в воде, и время от времени делали перерыв, чтобы хлебнуть пива. Наигравшись, Нэнси села в шезлонг, и ребята последовали ее примеру. Нэнси запыхалась и не пыталась скрыть это: ее грудь и плоский живот эффектно поднимались и опускались в такт дыханию. Посидев так несколько минут и физически ощущая на себе жадные взгляды, Нэнси потянулась, снова демонстрируя живот, и сказала, что хочет пойти переодеться.

Кстати, не поможет ли кто-нибудь из гостей расстегнуть ей лифчик? А то тянуться к застежке на спине очень неудобно.

Помочь, разумеется, хотели оба, и пока они толкались, отпихивали друг друга и боролись за выгодную позицию, Нэнси сама завела руки за спину и расстегнула застежку. Уходя с террасы в дом, она прекрасно понимала, что парни пожирают ее глазами и, словно загипнотизированные, готовы последовать за ней. Она вошла в дом, закрыла за собой стеклянную дверь и защелкнула замок. Потом сняла лифчик. Она стояла спиной к стеклянной двери до тех пор, пока они не подошли к двери вплотную; один из них попытался ее открыть. Тогда она обернулась.

Один из парней сказал:

— Хватит тебе валять дурака. Открой дверь.

Нэнси переводила взгляд с одного на другого — высокие жилистые атлеты старались выглядеть непринужденно в своих мокрых свисающих трусах. Она опустила руки на бедра, подцепила большими пальцами низко сидящий пояс трусиков и улыбнулась.

— Хватит тебе ломаться. Открывай.

— А что вы мне за это дадите? — спросила Нэнси.

— А то ты не знаешь. — Оба парня заржали.

— Выходи, — снова потребовал один из них.

— Как это — выходи? Я собираюсь ложиться спать, — ответила Нэнси.

— Так ты дверь-то открой, и мы с тобой пойдем.

— А что вы мне за это дадите? — снова повторила Нэнси.

На этот раз ребята переглянулись — теперь уже молча и серьезно. Наконец один спросил:

— А что ты хочешь?

В ответ на это Нэнси, скромно улыбнувшись, ответила: