— Чистеньким, — пробормотала Алина. — А он, значит, был грязненьким? А потом его убили? Так что чистеньким он стать не успел? И Вика знала, в чем тут дело, и поэтому подалась в бега!

Теперь ситуация выглядела совсем иначе. И смерть Тани Рябовой тоже. И Леопольда, между прочим, тоже.

— Вика с ним очень холодно разговаривала, — продолжала плакаться Света. — Очень! И она сказала, чтобы Толя даже не мечтал, что она его когда-нибудь простит. Нет, нет и еще раз нет. Что его поступку прощения нет.

И посмотрев на подруг полными слез глазами, она воскликнула:

— Я бы иначе его никогда к Вике одного не отпустила! Но тут я как-то сразу поняла, что Вика не хочет, чтобы Толя к ней возвращался. Что она хочет ему помочь, но только затем, чтобы самой остаться незапятнанной. Чисто по-дружески.

Это было еще интереснее. А что, если Вика пристрелила родного мужа, чтобы тот каким-то образом не втянул и ее тоже в ту грязную историю, в которую умудрился влипнуть сам? Знать бы еще, что это за история?

И Мариша решила зайти с другой стороны. Она спросила:

— Света, скажи, а ты никогда не слышала от Толи имени Леопольд?

На мгновение Света задумалась, а потом лицо ее разгладилось, и она воскликнула:

— Слышала!

Это было замечательно! Мариша с Алиной радостно переглянулись. И спросили:

— Да? В самом деле?

— А откуда?

— А как это случилось?

— Этот человек как-то позвонил Толику поздно ночью, — принялась рассказывать Света. — Мне сразу же он не понравился.

— Ты его видела?

— Нет. Видеть не видела, но просто хорошие приличные люди среди ночи не звонят и так людей не пугают.

— А кто испугался?

— Толя. Он прямо сразу весь скукожился, словно ему стало холодно. Голос у него изменился. То веселый такой был, а то прямо побледнел весь. Видно, что тяжело ему этот разговор дался. И разговаривать он в коридор вышел.

— И ты не слышала, о чем они говорили?

— Нет. Тетя Люся в этот вечер сильней обычного поддала. Песни горланить задумала. Я успела услышать, как Толя сказал, что с Викой он вопрос решит сам. И что это не проблема.

Значит, Леопольд лично звонил Толику! Значит, их знакомство было не таким уж поверхностным! И Леопольда беспокоила какая-то ситуация с Викой.

И Мариша задала следующий вопрос:

— А в ночном клубе «Ждан» ты была?

И снова Света заколебалась прежде, чем ответить.

— В чем дело? Была или не была?

— Ну, как вам сказать… Не совсем!

— Как это?

— Толик туда один заходил, — нехотя произнесла Света. — Это было как раз после того ночного звонка от Леопольда. После него Толик вернулся в комнату и начал одеваться. И так как время на часах было уже начало второго, я, разумеется, забеспокоилась.

А забеспокоившись, Света начала подозревать самое худшее. Тем более, что и в разговоре ей послышалось имя соперницы — Вики. И она вообразила себе, что у Толи свидание с женой. И хотя Толик упорно твердил, что едет на деловую встречу, Света ему не верила. Она считала, что деловые встречи бывают только днем. А ночь — это время любви. Например, между ее Толиком и его бывшей женой.

Она так и сказала Толику. И тогда тот неожиданно рассмеялся и сказал, что она дурочка. Но что он все равно ее обожает. И раз уж так получилось, как получилось, то пусть она едет с ним.

— Ясное дело, я страшно обрадовалась. Но все-таки спросила, уверен ли он, что мне можно ехать с ним. А Толя сказал странную вещь.

— Какую?

— Он сказал: «Коготок увяз, всей птичке пропасть». И печально так улыбнулся. Как вы думаете, что он имел в виду?

Подруги переглянулись и дружно пожали плечами. Эту поговорку они много раз слышали и прежде. Но что подразумевал под этими словами Толя? Однозначно, что-то очень нехорошее.

— Ну вот, а потом мы поехали в этот клуб, — так и не дождавшись ответа, со вздохом продолжала Света. — Толик зашел внутрь, а мне сказал постоять у входа.

— Как? Прямо снаружи?

— Нет, он меня провел внутрь. Ну, туда, где сидит охранник. И сказал, чтобы я подождала его тут.

— То есть ты осталась в холле и внутрь самого клуба не попала?

— Нет.

— А визитки этого клуба у тебя откуда?

— Там ваза стояла, — пояснила Света. — И в ней визитки. Не очень много. И охранник с них глаз не сводил. Но я заметила, что всем, кто выходил, он подавал по одной штучке. А иногда они сами протягивали руку и брали.

— И что?

— Ну, а когда вернулся мой Толик, охранник к нему отвернулся, а я схватила одну.

— Визитку?

— Ну да. А что? Кому от этого стало бы плохо? Взяла на память. Машинально сунула в карман, а потом забыла.

Похоже, Света не лгала. И она почти не имела никакого отношения ко всей этой истории. Толик всего лишь воспользовался влюбленной дурочкой, чтобы перекантоваться в трудное для него время. Не обремененный особыми моральными принципами, он рассуждал просто и практично. Куда приятней возвращаться домой, где тебя ждут с горячим обедом и теплой постелью, чем приползать после тренировок в холостяцкую холодную берлогу и мрачно жевать там постылые бутерброды.

Увы, это были и все сведения, которыми располагала Света. Она почти ничем не помогла подругам. Разве что снова подтвердила тот факт, что Толик и Леопольд занимались чем-то не вполне законным, что успешно скрывали от окружающих.

Но вот чем они занимались? И как в этом всем участвовала бедная Таня Рябова?

— Кстати, о Тане, — сказала Алина, обращаясь к Свете. — Она у вас дома не появлялась?

Но Света отрицательно помотала головой. Нет, про Таню Рябову она никогда от своего Толика не слышала. Это имя было ей совершенно незнакомо. И у них в квартире девушка тоже не появлялась.

Выходя от Светы, подруги наткнулись на коренастую тетку с мутным взглядом. При виде них она оживилась и заговорила:

— Ну что, Светулька? Нашла новых жильцов? Молодец! Толик наш, конечно, хорош был. Но ведь помер парень! С мертвого что возьмешь? А нам с тобой о себе думать надо. Мы с тобой одинокие женщины, кто о нас кроме нас самих подумает?

— Тетя Люся, не надо!

— А ты мне рот не затыкай! — вполне миролюбиво возразила женщина. — Я тебя с малолетства знаю. И родителей твоих покойных знала. И бабку. Одна ты в этой жизни осталась, сиротинушка.

И увидев, что из глаз Светы снова полились слезы, ее соседка с досадой воскликнула:

— Да что ты, девка! Все о Толике своем ненаглядном слезы льешь! Было бы о ком реветь! А так женатый, да еще наркоман! Сдался он тебе!