В глубине души это сильно задевает меня. Сегодня утром я могу с сожалением констатировать: в этом человеке есть вещи, которые меня цепляют и привлекают. Никогда не думала, что могу обратить внимание на таких мужчин, как он — закрытых и достаточно грубых. К тому же, власть, которой они обладают, меня напрягает. Амир привык доминировать везде: и в жизни, и даже в отношениях. В постели, в конце концов.

Однако, именно в этой силе и было что-то привлекательное. В непоколебимой уверенности. До того, что хотелось иногда немного ей покориться. Ощутить себя впервые слабой женщиной, за которую все решат.

Поэтому меня задевало мое положение. Где-то я даже завидовала Мирославе: у нее была возможность строить с этим человеком отношения по правилам. Быть собой. Жаль, что она этого не оценила.

— Рита, — из мыслей меня выдирает голос Амира. Я поднимаю на него взгляд. Он в ответ сверлит меня своим, — что с лицом?

— А? — я хватаюсь за щеку, ощупывая кожу, а Амир приподнимает брови.

— Я про выражение лица.

— Забудь, — мотаю я головой. Возьми себя в руки, Рита. Властность этого человека превращает тебя в сопливую и сомневающуюся тряпку. Каким бы он ни был — ты не должна терять свое достоинство. Поэтому я вскидываю подбородок и задаю простой вопрос, — я по-прежнему притворяюсь наказанной женой, или могу вести себя, как хозяйка и ходить, куда угодно?

— Что ты хочешь? — хмыкает мужчина, а я поджимаю губы. Он точно все читает с лица.

— Меня напрягает нянька Тимура. Я могу ее уволить?

Амир тихо присвистывает. Потом начинает смеяться, а я тушуюсь окончательно. Беру чашку и начинаю нервно хлебать кофе.

— Нет. Ты ее не можешь уволить, — произносит в конце концов Амир, — ее никто не уволит, Рита. Ее семья сгорела в доме много лет назад. Она приходится нам дальней родственницей. До конца жизни она останется в этом доме, и ее никто не прогонит. Это ясно?

— Понятно, — бормочу я. Кажется, меня ждет еще множество конфликтов с этой женщиной, касательно воспитания ребенка.

— Я поговорю с ней. Она будет относиться к тебе мягче. Ей не нравилась Мирослава, и теперь ты знаешь причины ее нелюбви.

— Я поняла, — вздыхаю я, — еще вопрос: могу я сегодня погулять с Тимуром где-нибудь вне дома?

Амир едва хмурится. Я легко понимаю его эмоции, которые он старательно скрывает в себе — он уже раз потерял сына на целых полгода. Вполне возможно, что Мирослава тоже как-то вышла с ним просто погулять, а потом исчезла. У Амира пока нет особых причин доверять мне самое ценное. Поэтому, не удивлюсь, если он откажет.

Я оставляю кружку с кофе, и осторожно смотрю на него.

— Забудь. Не мог бы ты отвернуться? Я оденусь.

Он тут же едва усмехается в ответ.

— Могу. Действительно надо?

Ну… действительно ли мне стоит продолжать смущаться? Я неопределенно пожимаю плечами. Конечно, он видел сегодня ночью все. Дело даже не в моем обнаженном теле. Это самое легкое — обнажиться перед человеком физически. Всего лишь сбросить одежду, и вот — другой человек может рассмотреть тебя в деталях. Амир уже имел возможность увидеть меня без одежды меня в те моменты, когда заставлял меня переодеться при нем.

Только вот сегодня я еще умудрилась и свои чувства обнажить. И сейчас он хочет, чтобы я продолжила это делать, продолжила и дальше обнажаться душевно. Чтобы я просто перестала его смущаться. Встала с постели после совместной ночи и накинула халатик.

Но с Амиром сложно отбросить это чувство неловкости.

Я, все же, осторожно откидываю одеяло и как-то неловко поднимаю с пола темную скользкую ткань. Быстро накидываю на плечи, и запахиваю на груди халатик, завязывая пояс.

— Спасибо за кофе, — произношу я, чтобы скрыть смущение, как Амир неожиданно берет меня за талию и заставляет сделать шаг к нему. Я растерянно смотрю на мужчину. И чувствую, как его ладони скользят по моим бедрам, поднимаются вверх, откровенно оказываясь под полами одежды. Отчего я замираю.

— Ты красивая женщина, Рита, — спокойно произносит Амир, — забудь о смущении.

— Я не из-за этого…

— Из-за чего тогда? — он поднимается с кресла. Выпрямляется и снова становится выше, подавляя меня своим ростом и мощью. Даже не верится, что мне удалось ненадолго приручить, прикоснуться к этому дикому зверю.

— Я не смогу притворяться Мирославой долго, Амир, — твердо произношу я, взяв себя в руки. Наверное, стоит ему сказать, чтобы он не надеялся, что я буду играть роль бывшей жены настолько тщательно, что дело будет каждый раз доходить до постели, — не после того, что произошло между нами. Мне сложно. Я не могу сейчас обьяснить, но мне кажется это не совсем правильным. То, что мы делаем.

Он молчит некоторое время. Я не могу даже догадаться о его мыслях. Потом ладони Амира соскальзывают с моей кожи и он разворачивается, направляясь к двери.

— Тебе привезут завтрак, Рита, — произносит он, прежде чем уйти, — можешь потом выйти с Тимуром куда-нибудь за пределы дома. Но охраны будет много в таком случае.

Он выходит, закрыв за собой дверь. А я судорожно выдыхаю неожиданно горячий воздух. Глупая Рита. Ты не приручила зверя. Он просто позволил себя приласкать.

Утро уже входит в привычную колею: я переодеваюсь и расчесываюсь перед зеркалом, задумчиво рассматривая свой образ. В который раз я замечаю: от прежней Риты за такое короткое время не осталось почти ничего. В который раз я вижу в отражении не девчонку, а женщину — элегантную даже с утра, даже без макияжа. Возможно, это все из-за глаз, потому что в них мерцает странный и какой-то "взрослый" огонек.

Ничего удивительного. За эти несколько дней я узнала многое. Какими мерзкими бывают люди. Какими большими бывают у некоторых людей проблемы. Какие игры могут иногда вестись с людскими жизнями…Или, например, что значит “настоящая дружба”. Ветреная Сашка, которую я никогда не воспринимала всерьез, оказалась тем самым другом. Ее проницательность меня поразила. Жаль, что мне не удастся с ней пообщаться прямо сейчас. Я бы с удовольствием спросила у нее совет. Уверена, она бы точно подсказала мне — что делать в моей ситуации.

В дверь аккуратно стучат, а потом она открывается. Хрупкая девушка лет шестнадцати на вид вкатывает в комнату столик с едой.

— Доброе утро. Завтрак, — тихо сообщает мне она, и убегает, прежде чем я успеваю ее как следует рассмотреть. Что ж, кое-что уже изменилось: мне больше не оставляют еду с той стороны двери. Вкатывают столик в комнату и даже здороваются.

Я подхожу к столику, хватаю с тарелки кусок сыра, чтобы по-быстрому перекусить, и замираю. Потому что рядышком лежит знакомый телефон. Тот, который Амир отобрал у меня. Черт. У меня вырывается смешок, и я забираю смартфон, удивленно его разглядывая. Что это? Акт показательного доверия от Амира?