Сергей впустил оперативника и закрыл за ним дверь.

– Привет, Толя, – поздоровался хозяин. – Получил твое сообщение, спасибо. Откуда звонил-то?

– А что?

– Запись получилась плохая, еле разобрал, – пояснил Марк.

Петров звонил из кабинета следователя московского РУОПа майора милиции Мишустина, через которого и узнал все необходимые данные. Пожалуй, Мишустин был единственным человеком, которому оперативник доверял полностью. Об их связке был осведомлен и полковник Эйдинов – из бесед с подчиненным и из тех же обязательных рапортов, касающихся работы: что, где, откуда.

– Из машины звонил, по мобильному, – скорее по привычке все отрицать ответил Петров.

– Отлично, – одобрил Сергей и приемом джиу-джитсу выкрутил майору руку. Затем освободил его от тяжести пистолета и, не отпуская его руки и причиняя боль, вошел с ним в комнату. Швырнув оперативника в кресло и ничего не объясняя, Марковцев пододвинул к гостю журнальный столик, на котором лежали лист бумаги и ручка.

– Что это значит, Сергей? – Сказать, что Петров был напуган, значило ничего не сказать. Его вытянутое лицо приобрело землистый окрас, голос вибрировал.

– Пиши признание, – потребовал Марк.

– Какое?

– Что ты предал «фирму» и рассказал мне, агенту ГРУ, секретные детали операции. Теперь я в курсе ваших провокационных планов и обязательно поставлю вашу «империю» под удар.

Петров быстро приходил в себя, Сергей отдал должное его ровно зазвучавшему голосу:

– Ты сказал – агенту ГРУ?

– Да. С сегодняшнего дня я работаю на Ленца.

После недолгого раздумья Петров понял, что это не блеф. Эйдинов сто раз твердил о нереальности перехода Марковцева на сторону чеченских боевиков, а про более короткий переход на станцию метро «Полежаевская» не подумал. Хотя нет, думал, но всякий раз успокаивался, наверное, тем, что детали операции держатся в строжайшем секрете.

– Допустим, я напишу, – прервал молчание гость.

– Обязательно напишешь, – пообещал Марк.

– Только этой бумажке никто не поверит, – продолжил опер. – Тебе эта сука Скворцова все рассказала?

– Да, сука Скворцова. Она работает на вашего изобретателя из Совбеза.

– Ах вон оно что! – Петров скривил губы. – Тогда ее грохнут, Сережа, обязательно грохнут. Потому что в нашем отделе слепых нет: вы с ней даже в коридорах тискаетесь. А с тобой я вообще никаких отношений не поддерживал. С чего бы это вдруг мне приспичило раскрыть перед тобой карты?

– Ты много навертел, Толик. Я приставил к твоему виску пистолет, и ты рассказал мне все. Куда уж проще. А вот за суку я тебя представлю настоящим предателем.

– Нет, Серый, наши графологи с полвзгляда установят, что писал я под диктовку и под давлением.

– Или в возбужденном состоянии. А это не одно и тоже. Зато голос у тебя был ровным, когда ты звонил мне. По нему никак не скажешь, что во время разговора с моим автоответчиком ты онанировал. – Марк запустил пленку.

«Сергей, как ты и просил, я все узнал. Он похоронен...»

Дальше Петров слушал с нарастающим беспокойством. Но Марк остановил пленку в том месте, где прозвучало конкретное имя.

– С этого места пленка будет чистой. Просто ты неаккуратно стер запись своего звонка. Вот и готово доказательство твоей измены.

Опер покачал головой.

– Ты не сделаешь этого.

– Я уже сделал. Я провалил всю вашу хитроумную комбинацию. Но я пройду до конца и вытряхну из кресел Эйдинова и Прохоренко. А те прицепом прихватят умника из Совбеза.

– Сергей, ты не понимаешь, что ты наделал. При таком раскладе нельзя посылать диверсионную группу.

– А раньше можно было? – хищно сощурился Марковцев. – Ведь я дал согласие лично участвовать. Вы просчитались, держа меня за идиота: мол, он наемник, к чему ему все детали операции, к чему метать перед свиньей бисер, прикажем – выполнит молча. Все беды случаются на флангах – проверь их, гласит военная мудрость. И я проверил. Без моего ведома вы уготовили мне очень короткую дорогу. Та, что я знал, была куда длиннее.

Сергей рывком придвинулся к Петрову и взял его за лацканы кожаной куртки.

– Теперь ты убедился, что даже самый маленький, ничтожный сегмент в разведке может развалить целую систему? Я не буду требовать гарантий, я сделаю свое дело и возьму их сам. Я помогу и себе, и тем парням, с которыми пойду в рейд. Больше половины из них, если не все, останутся там, но это благо для них. Раньше так я думал про одного человека, сейчас думаю о целом отряде. Мне плевать на государство, я не потяну обнять его, зато реабилитирую двенадцать человек. Но ведь эта задача изначально не входила в ваши планы, да, Толик? Вы решили окончательно втоптать парней в грязь, причем уже мертвыми. По-моему, это здорово воняет дерьмом. Вот за это я, подполковник спецназа, пройду до конца.

– Погоди, Сергей, еще все можно поправить.

– Ничего уже нельзя поправить. ФСБ отменит операцию и закроет дело по группе Заплетина. А это будет означать одно: разведчики не вернутся с очередного рейда. А теперь еще и Ленц в курсе. Он тоже им предательства не простит. Как не простил этого Андрею Столярову, Столяров куда-то пропал. Не догадываешься куда?

– Я ничего не буду писать, – уперся оперативник.

– Ладно, Толик, ты упрямый парень. Хотя бы распишись на листке. Остальное я отстучу на машинке.

– С удовольствием. – Такой откровенной глупости от Марка Петров не ожидал, Машинописный текст есть не что иное, как аксиома, не требующая доказательств. Он расписался и бросил ручку на стол. – Теперь ты меня свяжешь и отвезешь в такое место, где меня не смогут найти сутки-другие, да?

Сергей в ответ сделал странную вещь. Он поджег листок с росписью Петрова и затушил его только тогда, когда пламя вплотную подкралось к подписи.

– Не будет никакого текста, будет только клочок бумаги с обгоревшими краями и твоя закорючка. Этот факт скажет куда больше, чем признание, которого я от тебя требовал. Считай, ты расписался под магнитофонной записью, которую уничтожил только наполовину. Но ты герой, ты колебался, ты писал, стирал, хотел восстановить данные. Ты герой, Толик, но грубый человек, за суку тебя придется убить.

Точно рассчитав угол, Марковцев с близкого расстояния выстрелил Петрову в висок. Затем вложил в руку покойника пистолет и в непосредственной близости поджег заранее припасенный порох. Теперь экспертиза покажет, что на руке остались следы пороха, значит, Петров ушел из жизни самостоятельно.

Впрочем, делать это было необязательно. Что с того, если докажут обратное? То, что Марк убрал Петрова, вот и все.

Дагестан, 18 декабря