Внутри обычная канцелярская ерунда — можно рыться минут пять и не найти ничего интереснее скрепок или карандашной стружки. Однако мне повезло: в дальнем правом углу обнаружилось колечко с двумя одинаковыми ключами — очень удобно: всегда под рукой, несмотря на кажущийся бардак. Вернувшись к ящику, я попробовал ключи. Подходят! Негромкий укоризненный щелчок, и ящик открылся.

Картотека: Гейб хранил папки в алфавитном порядке, а к некоторым прикрепил ярлычки, подписанные одной и той же шариковой ручкой.

Эйвбери

Армитидж

Аскот

Бентам

Бисли

Болем

Брукс

Черт! Я просмотрел с самого начала, но ничего ценного не нашел: ни папки со стикером «Боннингтон», ни дымящегося, пистолета.

С другой стороны, шагов на лестнице тоже пока не слышалось, и в глубине ящика я заметил папку на букву Д: Дракер. Не знаю, откуда взялось вдохновение, но я решил просмотреть тот ряд от конца к началу: Дин, Димок, Де Вер, Даком… Гроукотт.

Черт, черт, снова ничего… Вот невезуха.

Ни на что особо не надеясь, я сунул палец между «Дакомом» и «Гроукоттом» и раздвинул в стороны. Между ними оказалась еще одна папка без ярлычка. «ДАМДЖОН» было выведено с внутренней стороны черным фломастером. Должно, быть, у Маккленнана кончились стакеры.

Главное достоинство шинели в стиле русских белогвардейцев в том, что под ней можно пронести автомат Калашникова, свежезаколотую свинью и самовар и никто ничего не заметит, С тренчкотом так не получится: он по фасону более облегающий. Однако папка тонкая и уместилась без особых проблем. Закрыв ящик, я услышал на лестнице шаги Гейба и снова примостился на краешке стола.

— Неразбавленное пьешь? — опросил Маккленнан, ставя на стол два бокала из граненого стекла. — А то у меня содовой нет.

— Конечно, пью!

Гейб налил виски сначала мне, потом себе.

— Ну, рассказывай, что задело!

Вертя бокал в руках, я любовался игрой света.

— Итак, у меня призрак в обличье молодой женщины, большая часть лица которой закрыта красной вуалью. Появления многократные, в последнее время (впервые его видели в августе) продолжительные, но не локализованные, то есть нет места, где можно четко уловить вибрации.

Обычные люди пожимают плечами, а Гейб с той же целью — бровями.

— Так дождись очередного появления и настраивайся. Похоже, твоя дама не из робких и нерешительных.

— Да уж, — кивнул я. — Если честно, мне почти удалось насадить ее на крючок, так что проблема не в этом.

— А в чем?

Я осторожно хлебнул виски, но, пробуя на вкус, глотать не спешил.

— В интерьере.

Интерьером на профессиональном жаргоне называется все, что связано скорее с местом и обстановкой, чем с самим призраком.

— Если уделять интерьеру слишком много внимания, начнешь в собственных ногах путаться. Твои слова?

— Нет, по-моему, не мои.

— Тем не менее это правда. Выполняй заказ, бери деньги и уходи. Разве детали нас волнуют?

— Меня начинают волновать. — Я опустил бокал. Не знаю, что за паленые виски налил Гейб, но если Джонни Уокер когда-нибудь использовал ту бутылку, то в лучшем случае для того, чтобы в нее пописать. — И сложности тоже начинаются. Ты знаком с неким Лукашем Дамджоном?

В усталых глазах никакой реакции: порывшись в памяти, Маккленнан покачал головой.

— Нет, кажется, нет. Он работает в архиве?

— Дамджон содержит притон на Кларкенуэлл-грин. На втором этаже у него заведение несколько иного рода, на случай если потребуется срочно излить порожденную глазами страсть.

Гейб непонимающе на меня посмотрел. Зачем, скажите, зачем учиться в Оксфорде, если более или менее литературного языка никто не понимает?

— Лукаш — сутенер, — пояснил я.

— Ясно. А как он связан с призраком?

— Пока не знаю. Возможно, убил ту женщину.

У Маккленнана даже челюсть отвисла. Только на секунду, Потом он вернул ее на место и сделал вид, что ничего не произошло. Наблюдать за ним — зрелище прелюбопытное!

— С чего ты взял, что имеешь дело с убийством? У призрачной женщине раны или что-то подобное?

— Что-то подобное. — Я разыграл небольшую пантомиму: взглянул на часы и резко поднялся. — Черт! Гейб, с этим придется подождать. Чуть не забыл, у меня в пять важная встреча.

— Важная встреча? — переспросил Маккленнан. — Кто же ночью дела делает?! Давай, давай, садись, выпей… Я не смогу тебе помочь, если не узнаю все до конца.

Он хотел подлить мне виски, но бокал был почти полным, и я решительно отодвинул его подальше в сторону.

— Лучше в другой раз! — заявил я и решительно двинулся к двери.

Маккленнан вскочил, очевидно, решив меня задержать, затем передумал. Я шел не останавливаясь: в фойе, потом на улицу, потом через дорогу, где стояла машина. Увидев меня, Пен тут же распахнула пассажирскую дверцу и завела мотор.

Мы покатили прочь. Обернувшись, я увидел стоящего в дверях Гейба, и лишь тогда мне стало интересно, почему у него такой изможденный вид.

— Поверни налево, — велел я Пен. — Теперь снова налево.

Когда мы отъехали на приличное расстояние, я открыл папку.

Да, богатым содержимое не назовешь. Внутри лежало письмо, но не от Дамджона, а из адвокатской конторы: в нем обсуждались условия, на которых ООО «Забава» — «компания, зарегистрированная на территории Соединенного Королевства для оказания развлекательных услуг населению Центрального Лондона», — может выплатить Гэбриэлу П. Маккленнану предварительный гонорар. К письму прилагалась копия договора, который гласил, что Маккленнан будет проводить «изгнание нечистой силы и сопутствующие профилактические работы» во всех принадлежащих «ООО „Забава“ помещениях» за фиксированное вознаграждение в размере тысячи фунтов в месяц. Контракт был подписан Маккленнаном с одной стороны и неким Дэниэлом Хиллом — с другой.

Кроме того, я нашел листок с адресами — в основном ист-эндскими плюс еще один — с напечатанными столбиком датами (все, кроме последней, были зачеркнуты желтым маркером), нацарапанную на половине рваной бумажки формата А4 записку: «Переносим на пятницу, 18. 30» и спички из «Розового поцелуя» — клуба, где я накануне вечером встречался с Дамджоном. Спичечная этикетка оформлена с большим вкусом: название клуба покоилось на верхней части обнаженного женского тела. Девушку изобразили в профиль, так что набухшим соскам дизайнер уделил повышенное внимание, которого они, по его мнению, заслуживали.

Я надеялся обнаружить дымящийся пистолет, а увидел то, что и детским пугачом не назовешь.

Пен свернула обратно на Сохо-сквер. Я попросил остановиться, чмокнул в щеку и вынырнул из машины.