Эта красота оторвала от неприятных мыслей, которые были связаны с его поездкой. Ему не очень хотелось ехать в этот таинственный, окутанный мрачными слухами орден. Но желание видеть любимого племянника на свободе, поддержать честь да и само существование фамилии заставили его пойти на этот шаг.

– Что же это такое? – глядя на нежно-желтый остров среди бушующей зелени, спрашивал он самого себя. – А это что за багряный наряд? Нет, определенно нет, больше так жить нельзя. Какая красотища вокруг, а что я вижу? Нет, вернется Раймунд, и мы с ним объездим всю нашу округу. А вернется? – вдруг задал он себе вопрос.

И, словно чего-то испугавшись, задернул окно и крикнул кучеру:

– Гони, заснул совсем!

Его встречали. Небольшой отряд рыцарей во главе с Боже, увидев приближающую карету, галопом понесся к ней навстречу.

– Святой отец! – завопил кучер.

На его рев в окне показалась голова епископа.

– Чего тебе? – почти крикнул он.

– Смотрите, святой отец! – и он кнутовищем показал вперед.

Епископ узнал впереди скачущего графа Боже.

– Да это нас встречают рыцари, дуралей.

– А какие красивые, – невольно вырвалось из груди возницы, моментально забывшего о страхе.

Да, они производили впечатление. Их белые плащи развивались по ветру. Алые кресты горели в солнечном свете. А широкополые шляпы с перьями да еще подобранные по масти лошади придавали им еще больше красоты.

– Стой, – приказал епископ.

Подскакавший Боже спросил:

– Как доехали, ваше преосвященство?

– Весьма хорошо! – вылезая из кареты, произнес епископ. – А где же ваш замок? – спросил он, глядя по сторонам.

– Следуйте за мной, – ответил Боже, направляя туда свою лошадь.

Но епископ за ним не пошел.

– Ну-ка, проезжай, – попросил он возницу.

Отъехавшая карета открыла захватывающую картину. Перед ним была крутая гора. Ее плоскогорье венчало восхитительное пугающее строение человеческих рук, которое органически вписывалось в окружающую природу. Оно сделало гору законченной, ибо высокая крепостная стена и вознесенные вверх башни как бы достроили, заострили гору. От всего веяло таинственностью и беспокоящим страхом недоступности. Но не залюбоваться им было невозможно.

– Великолепное зрелище, – произнес подошедший Боже, ведя за уздцы коня, – не правда ли? – и, не дождавшись ответа, продолжил: – Более ста лет тому назад его соорудил великий магистр Бертран де Бланшфор. И мы гордимся не только его красотой, но и тем, что ни одна нога отступника не вступала за его стены без воли ордена.

Он посмотрел на епископа. Тот, задрав голову, продолжал смотреть на это чудо рук человеческих. Затем повернулся к Боже, терпеливо стоявшему рядом.

– Вы правы, великолепное зрелище. Оно как бы подчеркивает, что человеческий разум может гениально дополнить природную красоту. Эти высокие башни придают горе поразительную стройность. Но, с другой стороны, от всего этого великолепия исходит довольно странное ощущение какой-то угрозы, таинственности. Смотрите, туча прикрыла часть горы, и замок представляется парящим в воздухе.

Боже одернул лошадь, которая пыталась вырваться из его рук.

– Действительно, он как бы плывет по небу. Вы, святой отец, увидели то, что я не видел за долгие годы своего пребывания здесь.

– Вы, мессир граф де Боже, всегда заняты своими делами, – ответил епископ, – и вам не до созерцания природных красот. Кстати, граф, зовите меня просто Буа.

Боже рассмеялся и в тон ему сказал:

– Хорошо, мессир граф де Буа.

Теперь рассмеялся и де Буа. Кажется, ничего особенного не произошло, но они почувствовали некоторое сближение между собой.

– В путь? – Боже вопросительно посмотрел на гостя.

Епископ в знак согласия кивнул головой и пригласил его к себе в карету. Граф подозвал одного из рыцарей и вручил ему уздечку, а сам сел напротив Буа. Из-за крутизны кони шли медленно, и по этому поводу Боже заметил:

– Умели в старину выбирать недоступное место, – и хитровато посмотрел на рыцаря.

– Вы считаете его недоступным?

– Пока да.

– Я думаю, что, сказав «пока», вы сказали правильно. Одни делают замки, другие – ключи к ним.

За разговором они не заметили, как возница остановил карету перед въездом в замок.

– Вы всегда столь осторожны? – съехидничал де Буа, глядя на отворяющиеся ворота.

Ответа не последовало.

Цокая копытами по мощенной булыжниками мостовой, карета подкатила к ажурной двери с железным витым козырьком над ней. Боже выпрыгнул из кареты и открыл дверь, приглашая гостя войти в замок. Поднявшись по узкой мраморной лестнице на второй этаж, они попали в длинный, слабоосвещенный коридор. Его серые стены производили гнетущее впечатление. Де Буа почувствовал себя подобно пленнику, идущему на допрос.

Они остановились перед высокими двухстворчатыми дверями. Буа не заметил, чтобы рыцарь к чему прикасался, но двери перед ними медленно раскрылись, обрушив на них каскад света. За порогом было небольшое помещение с высоким потолком, длинным узким окном с решеткой. Их встретили два рыцаря в полном военном снаряжении. Они открыли вторые двери, и Буа вступил в святая святых ордена – кабинет самого магистра.

Помещение было огромно, но хорошо освещено. На стенах красовались старинные витые канделябры. Свет позволил хорошо разглядеть кабинет. Буа сразу поразила мебель, на которой было столько позолоты, что она могла быть приобретена не королем, а только императором.

Магистр вышел из-за стола и пошел навстречу епископу легким, упругим шагом. Так ходят только полные сил, молодые люди. Таким и был этот магистр. Только благодаря своему уму он смог так рано, обогнав многих достойных, стать магистром.

Крепкое рукопожатие, энергичный жест, и они уселись за небольшой круглый стол. Крышка его, помимо золота, была инкрустирована мрамором, цветными каменьями, а в целом изображала букет с упавшими лепестками вокруг.

Магистр, заметив, с каким интересом де Буа рассматривает мебель, посчитал нужным сказать:

– Эта мебель – подарок императора.

Но не пояснил, какого. Боже добавил с язвительной улыбкой:

– Нашим замечательным крестоносцам.

У де Буа скривились губы:

– Уж не во времена ли Бонифация Монферратского это случилось? – спросил он, с прищуром глядя на магистра, показывая тем самым, что он неплохой знаток истории.

– Да, в то время, – подтвердил он, – а что?

Магистр почувствовал в этом вопросе какую-то подковырку и не ошибся.

– Тогда, помнится, – начал де Буа неторопливо, – Бонифаций дважды брал штурмом Константинополь. В первый раз он лишил трона Алексея III и отдал его Исааку Ангелу, которого вскоре свергли греки. Тогда крестоносцы вторично взяли его штурмом, и на три дня он был предоставлен воинам креста. Уж не тогда ли… – де Буа обвел взглядом кабинет.