«Да, шанс есть», — подтвердил профессор Филлос после длительных раздумий. Затем потрепал Чарльза по руке, как будто тот — обеспокоенный папаша пятилетней девочки, и посоветовал не волноваться. Чертов старый осел.

«Всегда есть шанс». Это стало и его молитвой. Маргарет должна жить. Она будет жить. Он, Чарльз, не мог существовать без нее. Он давно уже знал это.

Он набрал номер Б. Дж. Льюиса, частного детектива в Манхэттене. Чарльз назвал себя и буквально через несколько секунд был соединен с великим сыщиком; в лучшие времена он посмеялся бы над собственным образом всемогущего человека, но сейчас, когда дела его были так плохи, ситуация показалась ему нелепой. Одна надежда на то, что Льюис знает свое дело, и знает неплохо.

— Говорит Ратледж. Есть какие-нибудь новости? Чарльз не ожидал услышать ничего ободряющего и уже собирался скрыть за легким вздохом накопившееся раздражение. Он был недоволен всеми окружающими его людьми, которые считались профессионалами, но в этом деле оказались бессильны. Хотя у Б. Дж. Льюиса было не так уж и много зацепок: темный седан, четырехдверный, водитель скорее всего был пьян, машина должна быть помята со стороны пассажирского сиденья, поскольку удар пришелся на ту сторону, где сидела Маргарет.

Но на этот раз Чарльзу не пришлось разочаровываться. Он выпрямился в кресле, судорожно сжимая трубку.

— Бог мой, вы уверены в этом, Б. Дж.?

Чарльз послушал, что ответил ему Б. Дж.; рука его дрожала от нетерпения.

— Естественно, не знаю!

И через какое-то время добавил, заканчивая разговор:

— Продолжайте работать над этим. Вы же знаете не хуже меня, что нельзя торопить события. Собирайте улики. Мне надо немного подумать.

Он слушал еще несколько секунд, затем положил трубку.

Судя по всему, Б. Дж. удалось установить личность водителя той машины, которая врезалась в Маргарет, а потом уехала с места аварии. По крайней мере у него не было сомнений относительно машины и ее владельца. Чарльз не знал, что он рассчитывал услышать, но мог точно сказать, что никак не это. Машина принадлежала женщине.

Чертовой пьяной женщине, протаранившей автомобиль Маргарет.

Ее звали Сильвия Карлуччи.

И Б. Дж. поинтересовался, слышал ли Чарльз об этой женщине: Сильвия славилась тем, что швыряла деньгами направо и налево, могла выпить целое море мартини и окружила себя бесчисленным количеством молодых любовников.

Чарльз медленно поднялся из кресла. Когда он нанимал Б. Дж., у него не было сомнений, что ситуация находится у него под контролем. Но такого Чарльз никак не мог ожидать. Нет, он ждал всего чего угодно, но только не этого. Пьяного подростка, возможно, перепуганного и впавшего в панику. Но не Сильвию Карлуччи. Будь эта женщина монахиней — люди все равно знали бы о ней все; она всегда была на виду, потому что ее отцом был сам Карло Карлуччи из Чикаго. Сейчас Сильвии Карлуччи было около пятидесяти, и она до сих пор здорово… здорово увлекалась спиртным, а также молодыми любовниками, которых вечно таскала за собой. И еще у нее был муж, порвавший с Сильвией много лет назад, правда, они и до этого не слишком ладили. Естественно, официально они не были разведены — такие номера не проходили с дочерью самого Карло Карлуччи, проживавшего на последнем этаже дома на Мичиган-авеню. Сейчас тому стукнуло уже семьдесят пять, и он до сих пор был окружен своими многочисленными дружками-прихлебателями.

В подобном совпадении было столько грустной иронии, что Чарльз никак не мог оправиться от потрясения.

Зазвонил телефон. Это была его личная линия. Чарльз знал, что ни один человек в доме не подойдет к телефону, услышав, что звонок идет по этой линии. Он вернулся к письменному столу и снял трубку. Этот номер знали только шесть человек.

— Да. Ратледж слушает.

— Я скучаю по тебе, Чарльз.

Ему сейчас так не хватало этого. Чарльз понизил голос до шепота и заговорил с наигранной холодностью:

— Послушай, Клаудиа. Я не знаю, зачем ты позвонила, но мне сейчас не до этого. Моя жена еще в больнице, в коме, и я страшно занят, у меня полно дел и… я очень переживаю за нее.

— Но прошло уже столько времени, и мне тебя не хватает.

Взгляд Чарльза скользнул вдоль стены библиотеки и устремился на маленькое окошечко, выходившее на восточную лужайку. Оттуда открывался прекрасный вид, несмотря на голые деревья, черную траву и подстриженные кусты роз без единого цветка. Все казалось спящим. Даже Маргарет.

Но Клаудиа не выглядела спящей, красивая умелая Клаудиа. Чарльз вначале даже не мог вспомнить, как это он позволил ей войти в свою жизнь. Но потом, конечно же, вспомнил. Во всем был виноват ее рот. Такое простое объяснение: всего-навсего ее рот.

— Послушай, Клаудиа, я не могу. Мы же расстались больше чем полгода назад. Я хотел этого тогда и хочу сейчас. Извини.

Клаудиа пропустила мимо ушей его слова и заговорила сама, описывая, что собирается делать с ним, в мельчайших и очень выразительных подробностях. Она прекрасно знала, что от ее слов Чарльз тут же возбудится, и оказалась права. Только на этот раз рассудок в нем побелил желание. Чарльз подождал, пока Клаудиа закончит свой искусный монолог, предназначенный для того, чтобы он потерял голову от страсти.

Наконец она замолчала, и Чарльз смог произнести:

— Клаудиа, ты доставишь мне огромное удовольствие, приняв скромный знак моего внимания. — Он позабыл, что уже преподнес ей довольно дорогой подарок несколько месяцев тому назад, когда наконец порвал с ней. — Скажем, бриллиантовый браслет? От Картье? Я попрошу, чтобы его доставили тебе сегодня днем. Нет, нет, сам принести не могу.

Произнося эти слова, Чарльз уже не был так уверен в себе; в глубине души он осознавал, что желает того облегчения, которое принесет свидание с ней. Всего один миг из целой вечности, час из суток, когда не надо будет ни о чем думать, когда с помощью секса ослабнет страшное телесное напряжение. А потом Клаудиа всегда бывает такой милой; она будет слушать его, сочувствовать ему, станет такой, какой Чарльз захочет ее увидеть…

Он был слабым и ненавидел себя за это, но он был мужчиной, а его отец любил повторять, что мужчины становятся сильными тогда, когда им что-то небезразлично. И еще мужчинам необходим секс: за свой тяжелый труд они заслуживают это удовольствие. Мужчине позволительно иногда отбиваться от стада. Чарльз использовал эти аргументы, живя со своей первой женой, Эдитой. Но Маргарет он изменял совершенно по другой причине, и эта причина приводила его в ярость, лишала покоя и одновременно пугала до смерти. Сейчас это уже не имело большого значения. Клаудиа ушла из его жизни, ушла давным-давно.

Чарльз вспомнил, как несколько раз ловил на себе переполненный любовью и беспокойством взгляд Маргарет, и начинал гадать, о чем она думает в этот момент — а вдруг она узнала что-то о его романе с Клаудией? Тогда он ложился с ней в постель и своим телом доказывал Маргарет, как сильно любит ее, и только ее одну. Конечно, с тех пор прибавилось еще так много всего, в чем требовалось разобраться…