— Мечтая об одной судьбе на двоих, я не брала в расчет бессмертие, — ответила Лотэсса. — Я не думала о вечности без него. Не удивляйся, но это трудное решение, хоть тебе оно и представляется легким. Просто ты мыслишь иначе. Но я ценю твое предложение и не смогу от него отказаться. За жизнь с Валтором я готова принадлежать тебе целую вечность.

— И все же я ожидал более ярких и горячих проявлений благодарности, — проворчал Дэймор. — Теперь-то ты хотя бы убедилась, что я по-настоящему люблю тебя, а не следую лишь собственной прихоти?

Лотэсса посмотрела на него долгим задумчивым взглядом. Сложно было понять, что творится у нее в душе. Должно быть, она и сама не понимала.

— Ты поступил благородно, Дэймор. Твой поступок очень много для меня значит.

— Я же говорил, что женщины принимают за любовь одни лишь жертвы, — усмехнулся Дэймор.

Пусть так. Он понимал, что благородным отказом от своих желаний на деле лишь приблизил их исполнение. Что такое несколько десятков лет для Странника? Зато по людским меркам — это много, а Лотэсса пока мыслит, как человек. Пусть она наиграется с земной любовью, пусть успеет разглядеть изъяны в своем идеале, разочароваться в нем, в конце концов, увидеть как он стареет. С каждым годом смертный мужчина будет терять ее любовь, а вечный Странник на его фоне будет казаться все более прекрасным, совершенным и желанным. Не так уж сложно быть благородным, когда по сути ничего не теряешь.

— Спасибо тебе, Дэймор, — Лотэсса улыбнулась так светло и отстраненно, что вмиг заставила его пожалеть о принятом решении.

— Если твой король надоест тебе раньше назначенного срока, только скажи, я заберу тебя в любой момент.

— Не рассчитывай на это, — она рассмеялась. — Он мне никогда не надоест.

— Это тебе сейчас так кажется. Посмотрим, что будет, когда вы начнете ссориться, когда он станет пренебрегать тобою и заглядываться на других женщин. Уверен, что и дюжины лет не пройдет, как ты попросишь меня избавить тебя от постылых отношений.

— Почему ты так говоришь? — на ее лице отразилась тревога. — Ты ведь не станешь…

— Не стану, — Дэймор снисходительно усмехнулся. — Мне нет нужды накладывать чары на твоего возлюбленного. Просто я знаю людей. Ваше непостоянство и пороки ни одной самой яркой любви не дадут пылать долго. Напротив, чем горячее и ярче, тем быстрее прогорает. Готов спорить, что ты призовешь меня до того, как твой король соберется за Грань. Хотя, зная тебя, можно предположить, что ты из принципа и верности праху давно угасшей любви не покинешь Малтэйра до самой его смерти. Так или иначе, не сомневаюсь, что полная до краев чаша опустеет быстро, а дальше уж от тебя зависит, как скоро ты пожелаешь наполнить ее вновь.

— Если человеческая любовь столь непостоянна, то зачем она тебе? К чему тебе мое сердце, если ты уверен, что моей верности едва ли хватит на дюжину лет?

— Не сравнивай чувства, которые связывают вечных и совершенных созданий, с обычными земными привязанностями. Тебе может опостылить люстра в дворцовом зале, но никогда не наскучит любоваться на солнце или звезды. Впрочем, ты пока не понимаешь. Ты ведь еще совсем ребенок даже по человеческим меркам. Куда тебе уметь отличать истинные ценности от их жалкого подобия. Есть мудрость, для которой нужно просто созреть. Я подожду. Ждать я умею как никто. Хорошо, что в нашем распоряжении сколько угодно времени. И хорошо, что я свободен от глупостей, которыми забиты головы смертных мужчин. Меня не беспокоит право первенства в обладании тобой. Мне вообще плевать на все эти человеческие безумства, порожденные похотью. Конечно, я предпочел бы, чтобы ты сохранила свою чистоту, но это не так уж важно.

— И когда ты вернешь меня на Анборейю?

Похоже, она совсем его не слушала, погрузившись в свои мысли и мечты. Теперь, приняв решение временно отказаться от Лотэссы, он ощутил, что вовсе не хочет с ней расставаться даже на день, не то, что на десятки лет.

— Так спешишь меня покинуть, сердце мое? — грустно спросил он.

— Прости, но ты ведь понимаешь…

— Понимаю.

Дэймор привлек Лотессу к себе и нежно коснулся губами ее лба.

— Я буду очень скучать по тебе, цветочек.

— Этого не может быть, — в который раз пробормотал Нейри.

— Я сразу предупреждал, что вы не поверите, ваше величество — Таскилл пожал плечами.

— А вы-то сами верите?

Король всматривался в лица Рейлора Таскилла и Эдана Линсара, не в силах поверить, что они вот так легко приняли на веру безумную историю, рассказанную Лотэссой. Нет, в этом безумии была своеобразная логика, и при желании многие события последнего времени можно было рассматривать, как косвенное ее подтверждение. И все-таки возвращение Изгоя и поворот времени — это слишком невероятно, чтобы не усомниться.

— Мы не ждем, что вы поверите, — брат Лотэссы, вольготно расположившийся в кресле, выстукивал пальцами какой-то ритм по подлокотнику. — Мы даже не планировали рассказывать вам все это. Вы сами настояли. Что же до меня, то я верю каждому слову своей сестры.

— Это, безусловно, делает честь вашим родственным чувствам…

— И я верю всему, что сказала Тэсса, — перебил Таскилл.

Ну кто бы сомневался! Нейри с неприязнью посмотрел на герцога. Конечно, Рейлор до сих пор влюблен в Лотэссу. Как же трудно забыть об этом обстоятельстве, особенно, когда его чувства просвечивают в тысяче мелочей. Не считая вечной ревности, король был вполне доволен герцогом, его участием в государственных делах и той помощью, которую Таскилл оказывал словом, делом и деньгами. Но Лотэсса так и осталась камнем преткновения между ними, не давая уважению с обоих сторон перерасти в искреннюю дружбу. Вот и сейчас, вольно или невольно, Рейлор подчеркнул степень доверия и близости, связывавшую их с Тэссой.

— И если все это правда, то что же нам делать? — королю не нравилась собственная растерянность.

— То, что делаем, — уверенно ответил Эдан. — То, что в наших силах. Мы не можем отправиться к Изгою, вооружившись какими-нибудь древними мечами, и победить его. Странника нельзя убить, даже Хранители Анборейи, объединив силы, не смогли. Зато мы можем выполнять свой долг там, где мы нужнее всего. Тэсс рассказала, что эта тварь питается людским страхом и ненавистью. Поводов для страха и ненависти все больше и больше. Изгой заботится о почве, на которой сможет взрастить нужные ему силы. Все, что можем мы — препятствовать расползанию этой заразы. Чем меньше страха и ненависти, тем слабее Изгой. Чем он слабее, тем меньше новых каверз сможет устроить. В общем-то даже неважно, верите вы во все это или нет, ваш королевский долг и без того состоит в том, чтобы заботиться о народе, не допуская лишних волнений.

— Спасибо, что рассказали, в чем состоит мой долг, эн Эдан, — саркастически заметил Нейри.

— Прошу прощения, — Линсар склонил голову. — Я лишь хотел сказать, что вы делаете все правильно. Например, позаботившись о жертвах наводнения и града, вы, наверняка, пресекли множество вспышек ненависти, не говоря уже о страхе.