– Я не знаю вас, – начал Йоте.

Голос звучал уверенно, даже властно. Йоте говорил с заметным сконским акцентом и не стыдился этого.

– У нас есть общие знакомые, – отозвался я.

– Кто же?

– Арне Йонссон, например.

Йоте наморщил лоб:

– Арне… Вы имеете в виду того самого Арне… Газетчика?

– Очевидно.

– Я не видел его целую вечность. Он все такой же толстый?

– Крепок как дуб, – кивнул я.

Йоте пристально посмотрел на меня:

– Что-то не совсем понимаю… Это он прислал вас? Я никогда не питал симпатии к газетчикам, к нему в частности. За то, что он брался судить о вещах, в которых ничего не понимает.

– Все журналисты только этим и занимаются, – согласился я.

– Чего же вы хотите?

– Поговорить о другой общей знакомой – Бодиль Нильссон.

Он снова наморщил лоб:

– Бодиль… Бодиль… Красивое имя, но Бодиль Нильссон… Нет, не помню.

– Это случилось давно, больше двадцати лет назад. Она возвращалась домой после дискотеки, и мужчина, к которому села в машину…

– Вспомнил, – перебил Йоте, и лицо его просветлело. – Он задал ей трепку, так?

– Можно сказать и так, – вздохнул я. – Но меня интересует ваше расследование. К чему вы пришли?

Йоте рассмеялся и хлопнул себя по коленке:

– А к чему я мог прийти? Она же ни черта не помнила. Честно говоря, поступок того мужчины не слишком возмутил меня. Наше общество катится в тартарары с тех пор, как в школе отменили розги.

– То есть вы на все начхали? – уточнил я.

– Почему же? – обиделся Йоте. – Я беседовал с людьми. Но машина… как там… автофургон, она говорила…

– Да, белый автофургон.

– И как вы себе это представляете? – Йоте выпучил глаза. – Как бы мы нашли этот белый фургон? Она ведь даже номера не записала… Нет, та девушка получила по заслугам.

– Как вы можете об этом судить? Вы были с ней знакомы? – не удержался я.

– С ней – нет. Но знал достаточно таких, как она.

– О чем вы?

Его лицо вспыхнуло.

– А вы-то кто такой? И какое имеете ко всему этому отношение?

– Я встречался с Арне Йонссоном и с Бодиль Нильссон и знаю, что тот мужчина несколько лет разъезжал по Смоланду и Сконе, подбирал на дороге молодых женщин и порол их розгами. Знакомо?

– Что знакомо? – испугался Йоте.

– Это все дело рук одного и того же человека и…

– Я не желаю об этом разговаривать, я звоню Биргит, – запаниковал старик.

Он потянулся к кнопке вызова на подлокотнике кресла.

– Чего вы боитесь? – сказал я как можно спокойнее. – Знаете ли вы, что сейчас объявился человек, который занимается чем-то похожим, с той разницей, что он убивает женщин? Вам это известно?

На несколько минут Йоте замер, опустив руку. В тишине тикали стенные часы. Они всегда тикают в комнатах пожилых людей.

– Вы тоже журналист? – спросил наконец Йоте.

– Уже нет, – возразил я.

– Но я видел вас по телевизору.

«Вот что значит однажды проснуться знаменитым, – подумал я. – И это после двух или трех теледебатов».

Я махнул рукой:

– Я завязал.

– Простите, что? – не понял Йоте.

– Так, ничего.

– Если бы я знал, что вы из газеты, велел бы Биргит отправить вас к черту! Здесь нечего копать! – Он даже покраснел от возмущения.

– Не уверен, – покачал головой я.

– Идите к черту!

– Я оказался поневоле замешанным в это дело, – объяснил я. – Кроме того, я беседовал с Бодиль Нильссон и поверил ее рассказу. Это все. И знаете, сделай вы двадцать один год назад то, что до́лжно, возможно, две женщины сегодня избежали бы смерти.

– Думайте что хотите. – Йоте развел руками. – У нас в то время имелись проблемы поважнее, чем защищать пьяных потаскушек, которых вполне заслуженно выпороли.

– Откуда вам известно, что она была пьяна? Она не говорила об этом ни вам, ни кому-либо другому.

Йоте пожал плечами:

– Об этом догадывались все, кроме ее матери. Так чего вы от меня хотите?

Я вздохнул. Надежда разжиться новой информацией рассеялась как дым. Арне оказался прав: Йоте Сандстедт – человек старой закалки, к тому же весьма недалекий.

– Тогда уходите, сейчас начнется «Макгайвер».

– У вас есть дети? – поинтересовался я.

– Это вас не касается.

– Надеюсь, у вас их нет.

Я повернулся и пошел к выходу, прежде чем он успел ответить.

Хлопнула дверь. В холле Биргит Лёвстрём спросила, узнал ли меня Йоте Сандстедт.

– Да, мы приятно побеседовали, – ответил я.

– Рада была помочь.

Уже на пороге я вспомнил про автомобиль, удалявшийся по аллее от парковочной площадки, когда я ставил свою машину.

Я вернулся к Биргит Лёвстрём:

– Скажите, фру Лёвстрём, вы не знаете, что за машина отъезжала от этого здания полчаса тому назад?

– Нет.

– Никогда не видел такой странной модели.

– Последний визитер, который у нас был перед вами, навещал Йоте.

– И кто он?

Она пристально посмотрела мне в глаза:

– А вам зачем?

В этот момент на ее столе замигала красная лампочка.

– Это Йоте. – Медсестра посмотрела на меня осуждающе.

Она вскочила и исчезла в коридоре. Я проводил ее взглядом и пошел к выходу.

Когда я садился в машину, Биргит Лёвстрём возникла на крыльце.

Я помахал ей рукой, но она не ответила.

На что мог обидеться Йоте? Конечно, я намекнул, что больше двадцати лет назад он не сделал свою работу. Вероятно, мне не следовало этого говорить. В конце концов, я ведь тоже не вполне чист перед полицией. Я испытывал угрызения совести, тем не менее правда оставалась правдой: поймай Йоте Сандстедт тогда «экзекутора» Бодиль Нильссон, Ульрика Пальмгрен и Юстина Каспршик были бы сейчас живы.

Я остановился и загрузил в GPS новый адрес. Его я тоже получил от Арне Йонссона, располагавшего обширной сетью нужных мне контактов.

На этот раз мой путь лежал в Треллеборг. Он сильно изменился со времен моего детства. От городка, который я помнил, осталось одно название.

Он стоял на трассе. Бодиль Нильссон оказалась права: Альбексстугана больше не существовало. На его месте была транспортная развязка, оглядывая которую я с трудом представлял событие, происшедшее здесь двадцать один год назад.