Мелочь всё так же быстро и незаметно для меня истлевала в круге ритуала. Небольшие твари по-прежнему замирали в шести шагах от колонны, и через несколько секунд погибали. Средних, которые не поддавались очарованию путеводного огня, взял на себя пояс из шестнадцати каменных тумб с костяными пирамидками на вершине. Созданные мной артефакты отправляли в таких тварей то самое простое «Копьё», реагируя на их размер и пересечение установленной границы.

Вообще, создание такого артефакта само по себе почти тянуло на присвоение мне следующей ступени в артефакторике – если бы я когда-нибудь пытался получить её отдельно, конечно. До сих пор мне хватало лишь пометки «Артефактор» в личном деле из училища. Материалы для работы выдавали и ладно.

Но мои амулеты бесполезны против больших тварей, а Гвардейца и Паука время от времени оказывалось недостаточно. Тем более, когда у Гвардейца лишь одна рука и особенно – если враги выходили большими группами.

Я злился, проклинал их, но оставлял работу и выходил навстречу. Впрочем, злость лишь заставляла меня действовать быстро и не тратить лишнего времени. Во всяком случае, заклинание «Грозовых клинков», которое не сумело справиться с гигантским «черепом», ещё ни разу не подводило меня с не настолько огромными тварями. Главное – не жалеть маны.

Тренированный разум словно отвешивал мне тычок в спину, заставляя перевести внимание на «Сеть», в которой опять появлялось скопление вражеских огней. Я даже не стеснялся пользоваться жестовой помощью. Встать, поймать глазами тварей, выбросить руку в их сторону, ударить заклинанием. Выживших, успевших выскочить из-под каменных клинков оставить на големов, а самому вернуться к плетениям. В Орбе уже почти не осталось боевых заклинаний, всё свободное место Стазиса забили нужные мне куски плетений, их обрывки и образцы.

То и дело я проверял сконструированные заклинания, чаще всего рассыпавшиеся в ауре при накачке. Но с каждым часом это случалось всё реже и реже. А затем я впервые достиг успеха, нащупал нужный путь и дальше дело пошло гораздо легче.

Остановился я лишь потому, что, встав для уничтожения новой группы врагов, едва удержался на ногах. Голова закружилась нещадно, заставив мир покрыться пеленой, а поток сырой маны, который должен был прояснить разум, почти не помог. Боль в жилах ощущалась отстранено, словно я снова лежал в госпитале и выпил одно из дурманящих снадобий, так что ману в «Клинки» пришлось вливать сначала вслепую. Лишь шестой или седьмой глоток прояснил голову и позволил нацелить удар.

Убедившись, что големы справляются с уцелевшими «громилами», я сосредоточился на себе. Сжал и разжал кулак несколько раз, оглядел пальцы. Пальцы, в отличие от коленей, не дрожали. Во всём теле ощущалась слабость и вялость, но, главное, ломило затылок. Это значило, что я увлёкся не слишком сильно. Забавно вышло бы, если бы мне пришлось раздавить сигнальный амулет Гравоя не потому, что враги сильны, а потому, что я загнал себя раньше времени. Хотя… Не сможет ли мне помочь он сам, здесь, на месте? Я не знал и проверять это не имел ни малейшего желания. Как бы то ни было, стало очевидно, что пришла пора хоть немного отдохнуть. В этот раз я дремал не у основания колонны – для этого мне пришлось бы остановить ритуал улучшения, а прислонясь к одному из постаментов охранного кольца, под защитой своих артефактов.

Прежде чем отправиться спать, я мельком глянул на ритуал и колонну, проверяя всё ли там в порядке и замер, не сразу осознав увиденное. Медленно рассыпающиеся кости; словно бы оживший прах, беспрерывно карабкающийся по склонам «вулканов» – всё это привычно, как и костяная пирамидка на краю ритуального круга. Единственное, что её выделяло – цвет. Едва заметный и привычный синеватый оттенок кости сменился почти фиолетовым, точь-в-точь как небо над головой. Никаких уникальных врагов не появлялось, я не мог их не заметить, как бы ни увлёкся заклинаниями. Да и не справились бы големы без моей помощи с таким врагом. Ответ мог быть лишь один.

Быстро оглядев весь ритуальный круг, я убедился, что прав: из сотен пирамидок осталось лишь две. Сколько же циклов преобразования прошло, пока я занимался заклинаниями? Вернее, сколько дней заняло подобное преобразование всех тех груд костей? Я ведь не забывал желать Маро доброго утра и ночи? Не забывал. Сколько раз я это делал?

Честный ответ гласил: я не помню. Ровно так же не помнил и как часто глядел на небо. Не могло быть сомнений, что ритуал улучшения отработал десятки раз, снова и снова изменяя брошенные на него материалы. Неудивительно, что у меня кружится голова и подгибаются ноги: минуло уже много дней. А ведь сон отменялся: какой сон, когда Гвардеец до сих пор с одной рукой, а у меня появился материал для ремонта? Фиолетовый цвет пирамидки явно намекал, что материал либо достиг своего предела, либо вот-вот достигнет. Почему не улучшают ритон? Потому что его состав – это предел. Лучше не бывает. Рискни упорствовать и он сам перейдёт в чистую ману, растворится в потоках, выплеснув часть в плетения ритуала и уничтожив и его, и всё вокруг. Уйди я сейчас спать и кто знает, не проснулся ли бы от вспышки, что поглотила бы и колонну с огнём, и меня? И отложить всё это – выше моих сил.

Поэтому я, борясь с непослушными ногами, двинулся направо, к рунам управления ритуала. Требовалось пройти всего два постамента, но даже этот короткий путь заставил меня взмокнуть и в очередной раз пожалеть, что здесь нет воды. Я мог без неё обойтись, но как же хотелось сделать глоток холодной воды!

Плетения преобразования померкли без маны, бурление праха на красноватом камне прекратилось. Через минуту на моих ладонях лежали две пирамидки, каждая с два кулака размером. Держа их рядом, я даже без проверочных плетений видел, что качество кости различалось. Вторая пирамидка не могла похвастаться таким глубоким фиолетовым оттенком – она явно прошла меньше циклов и наверняка сделана из тел мелких тварей. Не страшно. Сойдёт.

Случись мне получить эту кость ещё вчера… Мои мысли снова сбились, я вспомнил, что потерял счёт дням. Кто знает, когда я сумел разобраться в проблеме новых заклинаний? Вчера или три дня назад? В общем, случись мне получить эту кость до моих попыток создать новые заклинания и я лишь отложил бы её про запас или превратил в какой-нибудь новый амулет. Всё потому, что Гвардеец по большей части – это камень. Металла и кости в нём мало и использовать кость для ремонта отломанной руки у меня бы не вышло.

Раньше не вышло бы. Сделать так означало бы лишь временно устранить проблему и добавить Гвардейцу слабое место. Сейчас же всё иначе. Не знаю сумели ли обнаружить эти свойства костей Артилиса другие птенцы – если они не артефакторы, то стали бы вообще задаваться этим вопросом? Может да, а может и нет. Неважно, главное, я – сумел.

Спустя полчаса передо мной стоял Гвардеец, которого я на скорую руку подлатал после того боя, чтобы исключить утечки маны. Он прижимал вторую руку к месту слома. В одной моей ладони лежала костяная пирамидка, а в другой синеватый обломок скального выступа. Кость астральной твари и кость Артилиса. Раньше я мог лишь откалывать крошки от местного камня, а сейчас тщательно подобранное за минувшие дни изысканий заклинание медленно, но неумолимо превращало его в каменную пыль.